Вдруг рука женщины потянулась ко мне и дотронулась до моей щеки.
– Как тебя зовут?
– Кристина.
– А фамилия?
– Соболева?
– Сколько тебе лет?
– Двадцать.
Мы на допросе? Как-то дико неловко. И народ вокруг всполошился.
– Двадцать. – Взгляд женщины задумчиво опустился вниз, а потом взволнованно уперся в меня. – Ты живешь у Речного вокзала?
– Н-нет. – Я растерянно посмотрела на студентов вокруг.
– Твои родители живы?
– Д-да.
Кто-то хмурился, кто-то недоумевал, но были и те, кто смотрел на женщину с сочувствием.
Преподаватель прижала к себе папку до побелевших костяшек пальцев, а потом вдруг сказала:
– Заходите!
А сама осталась стоять на месте, не отрывая от меня взгляда.
Я неуклюже поправила лямку рюкзака, неловко шагнула в аудиторию, а потом быстро-быстро пошла на самую дальнюю парту, чтобы скрыться в глубине помещения.
Всю пару я чувствовала на себя взгляд профессора. Очень странные эмоции он вызывал внутри меня. Я словно чувствовала то тоску, то надежду, то горечь, то раскаяние, то боль.
– Почему она на меня так смотрит? – наконец не выдержала я и спросила у рыжей девушки, что сидела рядом со мной.
– Она десять лет назад потеряла дочь. Наверное, ты напоминаешь ее.
И стоило паре закончиться, как профессор встала рядом с партой. Однокурсники стали собираться медленней, постоянно косясь на молчаливую картину – стоявшего надо мной преподавателя.
Я не могла сказать ни слова. Не представляю, что в такой ситуации нужно сделать.
Женщина села за парту напротив лицом ко мне.
– Это правда не ты? – так надрывно спросила она, что у меня язык не повернулся возразить. Но и согласиться я не могла. Я словно окаменела.
– Ты же пришла ко мне, да? – продолжала рвать себе сердце профессор. Заодно рвала и мне.
Наверное, будет хуже, если это затянется. Хоть больно, но это надо быстрее обрубать. Затушить огонь надежды.
Я достала телефон, нашла фото и положила смартфон экраном к женщине.
– Моя мама. У меня ее глаза и папин нос.
Профессор смотрела на телефон долго, но будто сквозь него. А потом накрыла его ладонью, словно не могла видеть.
– Побудь немного ей, пожалуйста, – вдруг попросила она тихо, но в словах была сокрыта такая большая тоска, что у меня язык отказался двигаться.
Женщина не представилась, а мне было неудобно спрашивать, как ее зовут. Что говорить, я не знала, погуглить не могла.
Как лучше вести с себя с тяжело скорбящим человеком? Пойти на его уговоры и притвориться потерей или же сразу оборвать попытки замены на корню?
