Занимаясь сбором дорогущего гербария, Ньютон не замечал, как за ним внимательно наблюдает чёрная пара глаз. И только негромкий смешок сверху отвлёк его от уборки урожая.
— П-привет, — осторожно поздоровался он с ребенком, который сидя на крыше склепа весело болтал ножками, при этом не сводя с него внимательного взгляда.
— А как тебя зовут? — вместо этого спросила она.
Девочка не раскрывала рта, но Ньютон отчетливо слышал каждое слово. И естественно он знал, что в подобных местах «нежить» предпочитает сначала разорвать тебе глотку, а уж потом интересоваться именем.
— Меня? — он сделал шаг назад, догадавшись, кто именно почтил его своим вниманием. — А тебе зачем?
Легко спрыгнув, девочка сделала несколько шагов в его направлении, продолжая буравить взглядом искрящийся цветок в его руках, который он не успел убрать в инвентарь. Миг, и жуткий нескладный ребёнок с бездонными провалами антрацитовых глаз оказывается почти вплотную.
— Красивый…
Ньютон мог поклясться, что услышал сожаление в этом коротком слове.
— Т-тебе нравится? — он упёрся в стену склепа спиной, продолжая рассматривать ребёнка.
— Очень, — мечтательно ответила девочка, потеребив край рваного платьица, бывшего когда-то белым. — Мой любимый.
Чем он руководствовался, Ньютон потом даже себе так и не смог объяснить. Глядя на этого ребенка, Сергей вдруг наклонился и сорвал ещё несколько цветов, выбирая самые красивые, формируя букетик. Наскоро сложив стебли, чтобы получилось более-менее гармонично, с точки зрения флористики, он осторожно протянул букетик девочке.
— Держи…
Её глаза оставались такими же непроглядно чёрными и бездонными, но мимику было не скрыть. Лицо выражало недоверие, счастье, изумление.
Ньютон с замиранием сердца наблюдал, как бледные детские ручки тянуться к букетику, отстранённо отмечая трупные пятна на запястьях, криво сшитый грубой ниткой рукав платья…
Девочка подняла голову и посмотрела ракшасу в глаза.
— Мне нужно твоё имя, — в тонком голоске прозвучало требование. — Имя!
— Ньютон, — непослушными губами прошептал ракшас. — Меня зовут Ньютон.
Не церемонясь и схватив букет, девочка прижала его к груди и счастливо рассмеялась, крутнувшись на месте, разметав полы платья. Смех переходил в истерический, и Ньютон почувствовал, как шерсть на загривке становится дыбом.
Молниеносный взмах детской ручонки с непонятно откуда взявшимися когтями, разрубил Ньютону шкуру на предплечье. Ракшас было дёрнулся, но проклятая девчонка схватила его за лапу и присосалась словно пиявка к открытой ране.
