А говорят, перед смертью человек видит всю свою жизнь. Наверное врут. В конце концов, кто нам расскажет правду, если следом наступает вечный покой? Разве что загробная жизнь существует – и мы получим ответ на волнующие вопросы через доску «Уиджи» или другую атрибутику шарлатанов. Даже спустя сотню лет мистификация никуда не делась. На просторах Всемирной постоянно возникает спам с очередным ясновидцем. Не было бы спроса – не было бы и их.
Биоинженер вышел на улицу. Дороги от дома до авто он не помнил.
– Алексей Владимирович просил поторопиться. Скоро его рейс, он ждёт Вас около получаса.
– Спасибо, Ириш, – Рябов улыбнулся молодой девушке – тщательно подобранному водителю на его придирчивый вкус. – Поехали.
Путь от дома до ресторана занимала час езды. Самое время «залипнуть» на сияющие здания и уличную атмосферу.
Вид её в две тысячи сто тридцатом изменился радикально. Где-то в пятидесятых первой сотни (так теперь именовались десятилетия двухтысячных) начались глобальные реформы:
«Бессмертие, молодость, блеск –
триединства новой эпохи! Природа сосёт!»
Скандировала неоновая молодёжь. Эпоха экофрэндли закончилась. Началась эпоха искусственности! Металл, стекло и глянец. УФ-вывески захватили всё пространство города. Люди не отставали. Светочувствительные татуировки стали главным украшением тела.
Второй рубеж для общества оказался настоящим вдохновением. Вечная молодость, но с условием всепоглощающего рака – выявить все ошибки пока не удалось. Человечество второй сотни двухтысячных плотно «сидело» на мощной химиотерапии. Массовое облысение превратилось в эталон новой моды. Появилось движение – МК-фалки. Субкультура, увлечённая деформацией черепа и вживлением имплантов головы, шеи, плеч, быстро набирала сторонников в свои ряды.
Одежда перетерпела такие же изменения, как и тела людей. Помимо OLED-вещей, латексные костюмы кислотных цветов, копирующие образ роботов винтажной поп-культуры, стали новым взрывом. По популярности с ними соревновались разве что головные уборы для лысин из стекла и металла.
Завидев нужное здание, Рома перевёл OLED-рубашку в режим мягкого серого мерцания, оправил чёрные штаны из плотного синтетического материала и надел серебряную накладку на лысину по типу древней кольчуги. Края её шли от висков и застёгивались на затылке.
– Малышка, у входа. Жди меня минут через двадцать.
– Вас поняла, Роман Тимофеевич, – Тесла остановилась.
Дверь машины открыл швейцар, но встретили инженера синие слепящие огни ресторана. Внутри атмосфера держалась менее вычурной. Холодные оттенки сине-зелёных цветов, приятная полутень, тихий EBM
