— Одного не могу понять, Михаил, — прикурив, она выдохнула дым к потолку. — То, что ты рассказал, звучит невероятно, но я даже готова в это поверить. Кое-что заставляет меня прислушаться к твоим словам. В принципе, все сходится. Только… Только я не могу понять, зачем Ксения Константиновна решила забрать власть себе? У нее же нет детей, а она уже немолода и даже не замужем.
Клико приблизилась к очагу и заговорщически прошептала:
— Ходят слухи, что Ксения Константиновна так и не вышла замуж, потому что не может иметь детей. Свечку я, конечно, не держала, но не раз слышала такие толки в салонах. Великая княгиня отказывала многим поклонникам…
— Тем более, — отозвалась Грасс. — Тогда кого она видит своим наследником?
Настал мой черед кумекать. И правда, если Ксения не планировала вовсе упразднить монархию, тогда кому она могла бы передать трон? Александр Константинович мертв, как и слабый здоровьем Петр Алексеевич. Остаются три цесаревны и… Ирина.
Помнится, Радамант упомянул, что не считал связь с матерью Ирины такой уж случайностью. Если предположить, что и это было подстроено…
Что, неужели Радамант и Ксения метили в одну точку? Или Ирка оставалась для Великой княгини запасным аэродромом на случай, если дочери государя тоже окажутся больны? Но ведь болезнь передавалась по женской линии, а это означало, что все три девушки носили в крови эту дрянь. Могла не болеть сами, но точно бы передали потомкам.
Значит, все же Ира? Ира — конечная наследница?
— Миш, что с тобой?
Я вздрогнул и посмотрел на Аню. Она с недоверием взирала на меня и взволнованно крутила сигарету между пальцами.
— Ты чего? — повторила она. — На тебе лица нет.
— Просто… Кое-чего не понимаю. Пока не выходит уложить в голове.
Анька вздохнула.
— Мне самой порой кажется, что все это — какой-то абсурдный сон или наведенный морок. Но увы. Ты приляг пока, Миш. Мы очень на тебя рассчитываем, так что твоя сила понадобится. Иди поспи, рядом со Шкурой есть теплое местечко. А мы с девочками пока займемся кое-какими приготовлениями.
— Мне нужно передать весточку семье.
— Горький поможет. Но пока он не вернулся, отдыхай.
Сопротивляться Анькиному напору было бесполезно. Я откланялся и побрел в темный угол, где тихо постанывал Шкура. Был соблазн посмотреть на его раны, но рисковать с диагностикой я не стал. А внешний осмотр мал что мог мне сказать — все же у меня не было медподготовки. Поэтому я устроился на ватной подстилке и попытался заснуть.
