Король Лукас закончил, повернулся к Рессару и поинтересовался:
- Ну как?
- Зачем?
Рессар терпеть не мог женщин в своем доме. Категорически! Даже слуги – все были исключительно мужского пола.
- Затем, мальчик, что сыну моему, повесе, надобно дать другой урок – верности, почтения и любви.
Рессар скривился:
- Любви, дядя, не обещаю. Какая любовь к фаворитке? Терпения бы хватило на три года.
- Хорошо-хорошо, пусть то будет уроком почтения и терпения, - легко согласился Король Лукас.
- Внесите это уточнение в Указ, - не преминул воспользоваться этим Рессар.
- Непременно, мой дорогой воспитанник. А теперь я тебя отпускаю. И срок даю в три дня.
Рессар застыл в дверях залы и обернулся:
- Вы шутите? Мне понадобится весь сезон, чтобы подобрать себе фаворитку, которая не выбесит за неделю! В конце концов, мне её терпеть три года вашей милостью!
- Рессар, мой мальчик, я верю в тебя. Посему три дня!
***
- Невозможная! Я сотру её с лица земли! Ненавижу это пятно на нашем светлом доме. Как ты мог?
- Дорогая, мы снова будем трясти моим одним-единственным грешком за всю нашу совместную жизнь? – попытался утихомирить разъярившуюся супругу Бартеко.
- Единственным? – прошипела Матильда, а потом повысила голос и повторила: - Единственным?! Этот грешок уже пятнадцать лет висит на моей шее! Она сосёт из меня жизнь.
- Не привирай, - устало протянул единожды неверный супруг.
- Она сосёт из меня здоровье и красоту! Посмотри, что стало со мной за какие-то пятнадцать лет? – не унималась Матильда.
- Просто ты постарела, дорогая, в том нет вины Вильды…
- Что, паразит? Ты мне говоришь о старости?! Мне – кто никогда не покидает весеннего рассвета? Ирод! Сгинуть бы тебе, как и твоей греховной пиявке!
- Помолчи, - в ужасе прервал её Бартеко. – Помолчи, ладно? Не накликай беду, весна моя. Я придумаю, как уладить недоразумение…
- Недоразумение! Нашел себе оправдание, старый кобель. Нет, я уже решила эту проблему.
- Ты же не собираешься… или собираешься?
- Что ты блеешь, ирод? Что я, по-твоему, собираюсь?
- Искупаться в крови девственницы? – с ужасом закончил побелевший супруг.
Матильда прикусила губу.
- Была бы она девственницей – всенепременно искупалась. А пока выставлю её на межкоролевском аукционе. Глядишь и отобьются золотом мои пятнадцать лет страданий.
- Матильда, ты не можешь!
- Заткнись, грязный похотливец. Не тебе указывать, что мне делать и как поступать. Пошел вон. Готовь девку, пусть отскоблится, да лохмы свои расчешет.
