Я задумчиво вздохнул.
Оставалось надеяться, что селяне не лукавили, и Медовый Яр достаточно богат, чтобы достойно оплатить мою работу.
Огромная черная туша тем временем опустилась прямо на землю возле моих ног. Обвила сапоги пушистым хвостом и низко заурчала, прикрыв лукавые янтарные глаза. Антрацитовая шерсть переливалась на свету так, что любо-дорого взглянуть.
— Меняй обличье, — я слегка пнул Кота носком сапога. — Кому говорю. Если заметят, худо придется.
Мой несносный товарищ презрительно фыркнул, демонстрируя тем самым полнейшее презрение к нормам людского мира.
— Я не шучу, — мой голос стал серьезнее. — Как я объясню местным, почему мой кот размером с добротного барана?
— Напрягись.
Упрямая животина завалилась на бок прямо в дорожной пыли и принялась нализывать растопыренную пятерню. Будто он и вправду был простым дворовым котярой, а не разумной нечистью. Варгином, если точнее.
— Тогда отправляйся в лес, и жди меня там.
Я сделал вид, что ухожу.
— Ладно, ладно, — раздалось за моей спиной.
Мне стоило определенных усилий, чтобы скрыть довольную улыбку, когда Кот сменил обличье, уменьшившись до размеров простого пушистого наглеца, и догнал меня торопливыми скачками уже у самого подножья холма.
Но чем ближе становилась деревенька, тем острее я ощущал уже знакомые колебания в воздухе. Легкое расплывчатое марево. Вроде того, что поднимается над дорогой в особо жаркий полдень.
— Чувствуешь? — вполголоса спросил я.
— Магия, — мурлыкнул Кот.
Ее источником могло служить, что угодно. Например, близкое логово той самой лобасты, о которой судачили в округе. Или просто проказы местных домовых.
Рука невольно легла на эфес меча. Поправил перевязь. Зачарованное оружие откликнулось едва различимой вибрацией. Лезвие в ножнах было искусно покрыто рунами. Оно надежно защищало как от мелких негодников, вроде анчутки, так и от врагов посерьезнее. Если таковые имелись, конечно. Впрочем, скоро мы это узнаем.
Я откинул со лба светлые волосы и поправил одежду.
Стёганый кафтан поверх рубахи, плотные шаровары, заправленные в сапоги, обилие ремней, карманов и кожи, да еще и характерное оружие — все выдавало мой род занятий. Вот только хотелось произвести на селян приятное впечатление, а не напугать раньше времени.
Полагаю, мое приближение заметили еще с пригорка.
В воротах возникли трое мужиков, преграждая путь. Один из них был коренастым, одутловатым и не самым приятным на лицо, но одет оказался богаче прочих. Даже серебряный браслет на руке имел.
