— Я убиваю только монстров, — мой ответ вызвал пару улыбок.
— Так и тебя кличут монстром, — заметил конопатый мальчишка с лучиной в руке. — Только мы взрослым не верим.
— Это почему? — я приподнял одну бровь.
Тем временем девчонки приметили Кота у моих ног. И самая отважная попыталась его приласкать. Протянула ручонку. Варгин предупредительно выгнул спину. И тотчас получил от меня легкий тычок сапогом вбок.
Девочка с русой косой робко погладила мягкую, черную шерстку. Улыбнулась сначала Коту. Потом — мне.
— Потому что это всё страшилки, — презрительно фыркнул конопатый мальчишка. А потом, робея, спросил: — А меч всамделишный у тебя?
— Самый настоящий, — я немного вытащил оружие из ножен, позволив булатной стали сверкнуть на солнце и вызвать восхищенные вздохи детворы. — Хотите покажу, чем настоящий Ловчий борется с нечистой силой?
Ответом были восторженные кивки.
И тогда мы уселись прямо там же, у околицы. Дети окружили меня тесным кольцом и принялись рассматривать и меч в ножнах, и кинжалы, что я достал из-за голенища сапога, и мои отвары в пузырьках — всё то, что я посчитал безопасным и интересным для их детской любознательности. А они наперебой спрашивали меня о том, для чего нужно то или другое. Как убить кикимору? Нужно ли бояться домового? Что делать, если наткнулся на лешего? Кому во время охоты приносить первое подношение? И многое другое, о чем могут со всей простотой и открытостью спросить малыши. И о чем никогда не посмеют вопрошать их родители.
Впрочем, и последние не заставили себя долго ждать. Примерно через час мамки спохватились и ринулись на поиски своих драгоценных чад, кои обнаружились в обществе Ловчего.
Ух, и наслушался же я от гомонящих баб!
— Напугал детей ужасами!
— Окаянный!
— Небось, сглазил!
— Ты глянь! И ножи разложил! И как они не поранились?
— А как зельями не отравились?!
В ответ я лишь посмеялся.
— Нечего детей без присмотра бросать, хозяюшки, — беззлобно заметил я. — Они из чьего-то дому лучину стянули и траву втихомолку палили у самой околицы. А если бы что-то посерьезней загорелось?
Впрочем, слушать «окаянного Ловчего» никто не пожелал. Мамки ворчали и негодовали все время, пока разбирали своих отпрысков. Отпрыски разбираться не торопились. Да и вообще крайне негодовали, что нашу с ними увлекательную беседу так бесцеремонно прервали.
Дождавшись, пока местные разбредутся по домам, я и сам встал с насиженного места и направился на сеновал к Бажену. Вечерние сумерки густели. Ночная прохлада наползала с реки, где уже вовсю голосили лягушки. А на сеновале старосты оказалось сухо и вполне пристойно. Приятно пахло сухой травой. Даже не слышно было, чтобы мыши шуршали в соломе.
