Прямым трансфером из старой Московии является еще один «мобилизатор» народных масс – православная вера и ее монопольный носитель – Русская Православная Церковь. Она реанимирована прямо в том нетронутом виде, в котором была сформирована в 16 веке как прислужница самодержавия, получающая за свои услуги не только мирские материальные блага (стяжательство), но и огромное влияние на государство, противоречащее конституционному принципу отделения последнего от церкви.
Таким образом, идеологическая эволюция Путина, финалом которой является середина десятых годов, заключалась в следующем: все, что в его «идейном багаже» имело отношение к сценарию европейской модернизации, последовательно вытеснялось элементами «имажинария» Московской Руси и Советского Союза. Типологическое сходство с такими фигурами, как Николай I, Александр III и Николай II здесь налицо, ведь эти самодержцы выстраивали свою «идеологическую линию в строгом соответствии с московскими канонами и, в отличие от своих предшественников в 18 – начале 20 века, не оглядываясь ни на какие западные веяния.
Подобно трем вышеперечисленным царям, Путин не просто опирается на Московское наследие, но и активно его эксплуатирует в стремлении полностью оправдать в глазах российского общества (легитимировать) то самое укрепленное им «экстрактивное» государство, при котором одна часть населения неизменно выигрывает, благодаря постоянному проигрышу другой.
При такой политике все основные параметры московской модели, не раз в прошлом порождавшие все новые и новые стагнации и революции, не только не демонтируются, но обозначаются все отчетливее.
В полном соответствии с московской моделью культ верховной ПРАВДЫ полностью подминает под себя идею верховенства права. Приоритет идеологии над законом не оставляет никаких шансов правовому государству. Как в Московские и Советские времена право играет роль инструмента, обслуживающего политическую волю государства и экономические интересы правящей элиты. Приниженное положение права выливается в полное отсутствие независимого суда.
Столь же привычным, как и само это обстоятельство, является и его следствие в виде массового бесправия населения, неизбежного элемента модели «сильная власть – слабое общество». Весьма интересно при этом, что перманентное урезание гражданских прав и свобод происходило в основном при полном безразличии не только населения, но и гражданского общества, которое «возбуждалось» только по отдельным поводам, таким как принятие особо одиозных законов (например, «закон Димы Яковлева») либо массовая фальсификация выборов.
