«Соборы возникли не по требованию сословий для ограничения царской власти, а по инициативе государей для упрочения их власти»42. «В руках царя земские соборы были лишь одним из орудий управления подданными»43. Более значимую роль, по-видимому, и не могло играть сословное представительство в стране, где и само право было не руководящим принципом, а «одним из орудий управления подданными».
То, что в современной России нижняя палата парламента называется Думой, а вместе с верхней Федеральным Собранием – не символическое совпадение, а прямое присутствие в современных российских реалиях цивилизационного наследия Московской Руси. В первую очередь, наследована сама модель: сильная власть – слабое общество.
Федеральное Собрание не гарантирует россиянам предусмотренные Конституцией права и свободы, а постоянно их сворачивает. В этом также прослеживается одна из правовых традиций Московии.
«По Уложению 1649 года даже отменено участие общества в судебных делах; по Судебникам и по всем прежним законам на суде наместничьем непременно должны были присутствовать выборные от общества старосты и целовальники со своим земским дьяком… по Уложению же суд предоставлен решительно одним воеводам и их приказным людям и сделался более или менее произвольным, со множеством канцелярских форм, страшно распространивших писанье и запутанность дел. Даже вызов в суд, сперва много зависевший от общества, без согласия которого по Судебнику нельзя было взять вызываемого в суд, по Уложению стал вполне зависеть от воевод и приказных людей, которые, не спрашиваясь никого, насильно волочили в суд кого вздумается, и общество не имело уже никакого голоса в защиту своих членов»44.
Заметим, что это очевидное ухудшение прав всех подданных, включая и дворянство, которое, по мнению многих историков, являлось главным «лоббистом» Уложения, было спокойно принято и «утверждено» Земским Собором 1649 года так же легко, как отмена срока давности по поиску беглых…
Государственная дума начала 20 века так и не добилась самостоятельности. В 90-е годы Россия была ближе всего к возможности освоить институт парламентаризма, однако именно в это время и произошел расстрел парламента – событие, которому трудно подыскать аналогию в мировой истории. Злая ирония судьбы, однако, прямо вытекающая из российской «колеи».
Смиряясь в той или иной степени с ограничениями своей власти, средневековый монарх в Западной Европе тем самым еще и признает существование иных юрисдикций, помимо королевской и церковной. Это, в первую очередь, юрисдикции городских коммун, образующие в своей совокупности самостоятельную систему муниципального права; сеньорий (манориальное право), торговых сообществ и гильдий (торговое право) и т. д. Все они являлись зонами автономии – самостоятельного регулирования определенных сфер жизни.
