— Это еще не все. Часть семей пока не откочевали с зимних стоянок. Через десяток ночей нас станет в половину больше, — фыркнул колдун, направляя коня.
Чем ближе мы подъезжали, тем мне становилось понятнее, что все не так просто. Юрты стояли не вплотную друг к другу, а довольно на приличном расстоянии, выстраиваясь группами, кольцом вокруг очаг. С такого расстояния я уже могла рассмотреть котлы, по центру каждой такой группы, над которыми поднимался пар. Возле юрт стояли большие бочки, бегали дети. И ходили женщины. Как и в городе, здесь можно было сразу определить статус и достаток каждой. На некоторых — яркие цвета и множество красных и голубых бус. У тех, кто выглядел постарше, на головах, непонятно как удерживаясь, были небольшие вышитые шапочки, с которых по краям так же свисали бусины. Пояса, сапоги, рукава — все было покрыто узорной вышивкой.
Но были и другие, одетые в темные, простые ткани. Они сильно отличались от ярких, как птицы, женщин и девушек. Слуги.
Впрочем я не видела пока ни единого железного ошейника или совсем драной одежды. Пусть наряды были простыми, но все же крепкими и опрятными, а это уже говорило о многом.
— Смотри, — Эргет придержал коня, когда до первых юрт оставалось шагов тридцать. Протянув руку, мужчина указал на столбы, выше мужского роста, что стояли вокруг стойбища на расстоянии в три юрты друг от друга. На каждом столбы красовалась какая-то связка драных лент, очередные бусы и … череп какого-то зверя.
Понимая, что это явно не для красоты — с трудом удержала желание осенить себя защитным жестом. Я больше не в горах, не при храме. Мои боги тут не живут, а местные могут обидеться.
— Это тотем. Пока у тебя нет дозволения моей матери, или моего, ты не должна пересекать линию тотемов. Они охраняют улус от посторонних, оберегают от нападения.
— А если все же я перейду линию?
— Ученики шамана поймают и побьют палками. — Спокойно произнес мужчина, словно это само собой подразумевалось. — Не вздрагивай. Даже моя сестра не может покидать улус без разрешения матери, а она из благородной и богатой семьи. Этот закон для всех. Иначе не будет порядка.
— Зачем такой закон? — мы въехали на территорию улуса и я с удивлением отметила порядок и чистоту, что царили в лагере. Да, где-то выделывали шкуры, от чего в нос бил едкий запах мочи, где-то жгли кости, но никакого беспорядка или хаоса. Для каждого дела, казалось, отведено свое место. Инструменты не валялись как попало, за детьми ходили слуги или мамки.
