Зубов не щадит меня, его член бьет сильно и точно, без остановки попадая внутри в какую-то невероятно чувствительную точку, и от этого меня каждый раз потряхивает. Я чувствую, как в низу живота собирается невозможный смерч, который, если не дать ему волю, грозит снести все, к чертям! Мне необходимо это освобождение, и я царапаю широченное запястье заставляющей меня онеметь ладони, глаза закатываются от удовольствия, поясница гнется… Ну же! Ну еще чуть-чуть!
— Хочешь кончить, Клубничка? — хрипит Зубов, жадно разглядывая то безумие, что со мной происходит. Благодаря ему.
Я мычу в его ладонь проклятия, матерюсь, сдавливаю пятками поясницу склонившегося ко мне опять мужчины…
— Сладкая…
И именно это слово меня выносит за пределы сознания.
В голове словно петарда взрывается, все кружится и летит, я даже не осознаю, что все тело прошивают дикие импульсы кайфа, кричу опять, вернее, пытаюсь. Потому что Зубов все контролирует, великодушно позволяя мне полностью сойти с ума. Дожидается, пока дрожь, бесконечно, кажется, бьющая мое бедное тело, чуть-чуть утихает, убирает ладонь от натертых губ, цепляется уже обеими руками за ягодицы и в пару движений догоняет, не отводя взгляда от моего красного лица.
И я тоже смотрю. Мне нравится, как он кончает.
Потом Зубов опять оказывается на мне, обессиленно упирается кулаками в столешницу, мягко касается измученных губ поцелуем.
— Ты — самая сладкая Клубничка на свете, — хрипит он, и эта незатейливая фраза словно гладит меня изнутри. Нежно-нежно.
Я не отвечаю, только провожу ладонью по мокрому от пота лбу.
— Вымотала меня, — комментирует он, усмехаясь, — всю душу вынула.
Я не отвечаю, закидываю руки за голову, потягиваюсь.
Зубов все еще во мне, и это так… Хорошо. Непривычная сытость и спокойствие, в кои-то веки не обрабатывающий на бешеной скорости информацию мозг… Время блаженного безвременья.
Сладкого.
Зубов опять увлекается облизыванием моей шеи, и сейчас это ощущается шелковистой лаской.
Покорно поворачиваю голову, давая ему больше доступа… И утыкаюсь в черный глазок камеры.
Ох. Ты. Черт!!!
— Зубов!!! — шиплю, упираясь в широченные плечи, — тут камера, Зубов! Ты рехнулся?
— Конечно… — он не обращает внимания на мои попытки скинуть его с себя, продолжает исследовать шею губами, — здесь везде камеры… — и, видно, решив, оставить мне хоть немного целых нервных клеток, добавляет, — я их отключил. Потом почищу те, что в коридоре.
— Черт… — напряжение отпускает, а действия Зубова не проходят бесследно для организма, — Зубов… Я убью тебя…
