И из общежития я съехала не в съемную квартиру, а в муниципальное жилье, очень милую двушку, которую получила Машка по программе для детей-сирот.
Сама Машка жила в квартире своего мужа. И муниципальное жилье мне настойчиво предложила сама.
А я не стала отказываться. Не стала строить из себя гордую и самостоятельную.
Уже в те годы я поняла, что не все люди вокруг что-то делают с умыслом. Есть просто такие, как Машка, Вадим, его семья…
Те, кто стоят друг за друга горой. И выручают просто так, потому что ты в затрудненной ситуации, и тебе надо помочь. Поддержать.
И они помогают, ничего не требуя взамен.
Не скрою, мне очень, просто очень повезло с ними.
— Ты чего такая? В напряге? — Машка, как всегда, тонко улавливает нюансы, смотрит пристально в экран.
— Да блин…
Я не уверена, стоит ли говорить… Я еще сама до конца не переварила эмоции сегодняшнего дня. Но, в любом случае, не сейчас, так потом я обязательно расколюсь. Машка вытащит, у нее это умение просто филигранное.
И потому вздыхаю, и выдаю:
— Я сегодня Сонькиного отца видела.
Машка в этот момент аппетитно хрустит яблоком. Услышав мое признание, застывает, затем осторожно вынимает яблоко изо рта и спокойно откладывает его в сторону.
— Я тебя правильно поняла? Ты видела… Зубика?
— Зубика, Зубика… — вздыхаю я, — правда, в этот раз он Каменев Антон. Хоть имя настоящее… Или тоже нет?
— Охереть… — мотает головой Машка, — охереть просто… Ты ему сказала? Ты где его видела?
— Он — начальник охраны в Центре, прикинь? И нет, не сказала.
— Черт… Надо же, как судьба сводит… А скажешь? Он… — тут Машка осторожничает, но все же продолжает, — он узнал тебя вообще?
— Узнал… — уныло киваю я, — хотя я сначала думала, что нет…
Дальше я кратко пересказываю нашу встречу и последующий разговор под лестницей. Правда, опускаю ненужные подробности. Я пока еще сама ни в чем не разобралась, зачем Машку волновать?
— Да, блин… — Машка откидывается на спинку стула, опять тянется к яблоку, — ситуация… И чего делать думаешь?
— А что я могу сделать? — пожимаю я плечами, — не бросать же все? Сама знаешь, сколько я к этому шла.
— Но что с Зубом-то делать будешь?
— Ничего. Он — сам по себе, я — сама по себе.
— Погоди! А Сонька? Ты же ему скажешь?
— Ну…
— Катька!
— Маша! Не дави! Я пока не знаю! Не уверена! — меня срывает на громкий голос, что, вообще-то редкость редкая, — он все такой же, понимаешь? Ему ничего не нужно! Кроме секса. Только увидел, руки распустил тут же!
