– Я буду воевать, – прошипел Гелран, темнея лицом. – Буду. Так, чтобы никому из моих потомков воевать не пришлось. Чтобы никому из них не пришлось брать твой клинок…
Эрдин, уже на пороге, рассмеялся вновь.
– Ты так и не понял, Гелран. Я никому не даю свои клинки… да их у меня и нет. Моими клинками становятся. Ты уже стал. А другие… посмотрим.
– Никогда… – выдохнул король.
– Всегда, – бросил Эрдин, и улыбка-меч снова скользнула по лицу.
И здесь я заканчиваю повествование о жизни Гелрана Первого, за свои восемьдесят шесть лет покорившего девять королевств и объединившего их в сердце империи Ан-Триа. В последующих же томах будет повествоваться о достойных его потомках – двадцати одном поколении императоров-воителей, при дворе которого я имею честь состоять…
(«История Ан-Триа», том первый, глава сорок шестая)
21.12.2007 – 22.12.2007
[1] Из песни Йовин «Бастард».
[2] Из песни Тэм Гринхилл «Judico addictum».
С верхней ступеньки лестница Тысячи Ступеней казалась ещё длиннее, чем на самом деле. Белый камень словно растворялся в ярком свете. Мы же стояли на самом краю площадки, и мне очень хотелось отступить, сделать шаг назад, отойти от сияющей бездны.
Но нет. Я сын принца и внук императора. Сидящие на Крылатом Троне не боятся высоты. Ни в какой династии.
И все-таки я чуть повернул голову, глядя на стоящего рядом деда сквозь прорези алой с серебром маски. Точно такая же, только полностью алая, закрывала его лицо – но в глазах мелькнула успокаивающая улыбка, и мне стало легче.
А затем мы вновь посмотрели вниз – туда, где выстроились чужаки.
Простой народ не может видеть лицо Феникса – и потому вся наша семья носит маски. Точно так же поступали и все предыдущие династии.
Точно так же поступил и Дараллес.
У меня острое зрение, как и у всех Фениксов – и я видел маски его Верных, неподвижно замерших у первых ступеней. Тигр, рысь, коршун, сокол… действительно ли в этом Верном кровь сидевших на Крылатом Троне, или просто совпадение?
На серебристый металл маски самого Дараллеса мне смотреть не хотелось, пусть даже с каждым шагом он становился все ближе. Точно так же не хотелось и называть его так, как почти все другие.
Только Феникс может быть императором. Только рожденный в Палате Огня – как дед, отец, я… И пусть даже от нашей империи осталась одна столица – все равно!
Маска не позволяла показать Дараллесу, кем я его считаю. Закрывает она и лицо деда – но он-то точно своих чувств не покажет, что бы ни случилось.
