И когда он в конце концов выплескивается, когда оба достигают пика – девушка выгибается так, как почти невозможно для человека, смотрит в небо глазами, в которых стоят слезы. Она вернулась. Она выжила и вернулась к своему дракону.
Факхару осторожно скользит назад, покидая ее тело; девушка вытягивается на нем, запечатлев благодарный поцелуй на его щеке.
– Не бросай меня, – просит Амарель, прикрывая глаза. Сейчас она чувствует себя не просто в безопасности, а словно защищенной самой Имперской Горой.
– Никогда, – шепчут волны и солнечный свет вокруг. – Никогда, сколько бы Эпох ни минуло.
Девушка улыбается и засыпает, прижавшись к теплой чешуе цвета океана, свернувшись среди колец тела любовника.
Факхару бережно накрывает ее возникающей из воздуха волной пуха. Да. Он никогда ее не оставит – даже если мир рухнет. А если кто-то попытается снова ее отнять…
Где-то вдалеке грохочет буря; Амарель, снова улыбнувшись, поворачивается во сне.
В шуме волн и ветра она слышит голос любимого.
10.09.2012 – 16.09.2012
Дела смертных и духов. Линии сочувствия
– Неурожай, значит, – неспешно повторил Фэнсай, поглаживая подбородок.
– Да, мастер, – подтвердил деревенский староста. – Все посадки на корню вянут! Ну как заколдовал кто, не знаем, чего и делать! Помогите, Драконами молим!
Гость задумчиво кивнул; дело и в самом деле было странным. Семь Ручьев находились в плодородной долине, другие селения не жаловались на недостаток злаков и фруктов… а здесь поля начали вянуть. Крестьяне не знали, что и делать и к кому обратиться; деревенский знахарь умел врачевать людей, но в болезнях растений понимал не больше односельчан. Города были далеко, и Семь Ручьев, считай, никому и не принадлежали – так-то было бы кому пожаловаться. То же Царство на подобные случаи реагировало быстро, пусть даже и из стремления сохранить доходы имперской казны.
Поэтому крестьяне аж взвились от восторга, когда в деревню заглянул мастер-тауматург Фэнсай с телохранительницей. Староста уже успел наобещать гостю золотые горы в разумных пределах, и наконец смог объяснить, в чем дело.
– Пойдем, посмотрим, – предложил Фэнсай. – Может, что я и сделаю.
– Может?! – удивился староста. – Вы же мастер!
– Не во всем, почтенный Тарану, не во всем, – рассеянно ответил Фэнсай. Тауматургия была магией разветвленной и непростой, и за всю историю Творения можно было по пальцам пересчитать тех, кто овладел всеми Искусствами. Сам Фэнсай получил мастерскую степень в геомантии, очень хорошо разбирался в защите и экзорцизме, и считал себя неплохим зачарователем. Об остальных же Искусствах он имел скорее теоретическое представление, пусть и достаточно ясное.
