Велигор знал, что есть большой риск, захочет ли она его забирать? Захочет ли быть с ним. Он так далеко зашел в этом невозможном желании получить все. Что отступать назад не желал.
Поэтому в первый же вечер он призвал ее. Она медленно вплыла в комнату в пеньюаре, радуя догадливостью. Выражение лица настороженное, замкнутое на себе, не предвещало покорности. Остановилась у кровати. Ее взгляд будто спрашивал «Хочешь убить меня?».
– Ты дал слово, – произнесла она, разглядывая его обнаженного, желающего ее всем собой.
– Ты знаешь, что это не так.
– Если ты покроешь меня, я убью себя, – произнесла смиренно и просто.
Он понял, что она не шутит. Протянул руку.
– Тогда тебе все равно, как умирать.
– После всего? После всего ты готов, вот так?
– Не преувеличивай, мы не будем делать ничего, чего не делали до этого.
– Ты можешь сдержать слово и отпустить меня.
– Даже если бы я это сделал, это ничего не поменяло бы, Злата. Ты забыла, у нас не завершен этап передачи Цветка Силы.
– Что будет, когда я не возьму?
Она не произнесла «если», ее твердое «когда» указало на ответ.
– Я умру.
Ему было любопытно узнать, как она отреагирует. Что скажет?
– Сколько у тебя времени?
– Примерно год.
Злата отвела глаза в сторону. Развязав поясок, скинула с плеч соблазнительное облачение. Легла на живот. Отчего у Велигора закружилась голова. Захотелось ее тут же взять. Он несколько секунд с надрывом смотрел на женственные изгибы тела, на волосы, рассыпанные по плечам. Ступил на кровать, лег сверху. Потянулся к тумбе, достал из нее тканевые браслеты. Она удивленно обернулась, рассматривая действия. Надел ей на запястья и себе тоже.
–Ты не будешь меня покрывать?
В ответ нежно поцеловал ее в шею, ведя пальцами по шелковистой коже, вдыхая ароматы.
– Отпусти меня.
– Злата.
Он целовал ее, ласкал, как земной мужчина, и этот секс, этот акт был пресным, как обычная пшеничная лепешка без специй и соли. Ощущения казались пустыми, выхолощенными, без цвета и вкуса, без игры эмоций.
Злата механически отвечала на поцелуи, принимала внутрь себя и после безучастно отвернулась, как только он излился.
Больше он ее не призывал.
Дни потекли своей чередой. Его затянуло в омут работа-дом-работа. В те минуты, когда он был рядом, он видел, как она бродит среди вольеров. Кормит птиц в птичнике, грустит.
Все его подарки она возвращала, либо принимала с глубоким равнодушием. Выходы в свет Злата терпела с покорностью, без улыбки отвечая на приветствия и поддерживая скупыми репликами светские разговоры. Ее не радовали путешествия и не интересовали развлечения. Ей было без разницы, есть в его спальне кто-то еще или нет.
