Отдышавшись, Свей медленно побрел по песчаному дну к берегу, утопая по щиколотку в чистом желтом песке. Солнечные блики радостно играли на гребнях маленьких волн. А дальше стеной стоял дремучий лес. Здесь, за крутым поворотом реки, уже можно ничего не бояться. И лес, и степь для него были, как дом родной. Отец научил его разным приметам, а Ратибор указал, что от реки держаться надо все время посолонь.
Свей лег в густую траву на поляне, и стал напряженно вслушиваться в шелест листьев и травинок, в звенящую летнюю тишину, время от времени прикладывая ухо к земле. Тихо.
Не прошло и часа, а Свей уже мчался вперед, как выпущенная из тугого лука стрела. Его твердые пятки мелькали в траве, не замечая колючих сучков и острых шипов. Подобно зверю несся он звериными тропами к становищу черниговского воеводы Претиче, хватая на ходу ягоды и утоляя ими свой голод. Чтобы не сбиться с дороги, Свей постоянно должен чувствовать справа запах воды.
Вот уже Мерцана встречает своего хозяина Световида, открывает златые ворота и, Солнце, заходя в дом, не спеша прощается с Землей, а торжествующая тьма все плотнее окутывает бегущего отрока. И только когда последний лучик погас, Свей остановился передохнуть. Выйдет месяц полюбоваться яркими звездами, зажжет лунную дорожку среди деревьев, и Свей продолжит свой путь. Серебристый свет будет скрашивать его одиночество в темном лесу. Он не страшился зверя, ибо сам стал на него похож, он боялся встречи с человеком, который куда опаснее зверя. Превратившись в слух и зрение, прячась в кустарнике и продираясь сквозь валежник, Свей стремительно приближался к цели.
Вдруг в нос ударил запах дыма. Он остановился, втянул в себя воздух. Пахло костром и потом, людским и конским. В этой чащобе могли быть только воины, или черниговские, или печенежские. За свою не очень долгую жизнь Свей твердо усвоил: осторожный живет долго.
Согнувшись, бесшумно, как тень, скользил гридень между деревьев. Вскоре показалась поляна, освещенная костром. Вокруг спали вповалку воины.
Вглядевшись в темноту, подросток увидел стоящих мужей, почти слившихся со стволами деревьев. Отодвинув подальше от огня босые ноги, задумчиво смотрел на пламя еще один воин. Наверное, это воевода: на нем яркая расшитая золотыми нитями рубаха, поверх которой надета дощатая броня, вместо кольчуги, как у остальных воинов. Рядом с ним лежал засапожник, ратный нож, который носили за правым голенищем сапога; слева брошен кожух.
