Несовершенство. Это слово преследовало меня с детства. Точнее, оно каким-то непонятным образом поселилось в моем сознании с первых лет жизни, события которых ты практически никогда не можешь отчетливо вспомнить, но которые во многом определяют твоё направление в жизни.
Несовершенство неказистого мирка, в котором я жила, казалось мне несправедливым и обыденным одновременно. И поскольку в моей не особо привлекательной жизни совершенство отсутствовало, то его я замечала везде и всегда, чуяла за версту и неслась к нему, как гоночный пес к добыче. Я наслаждалась видами безупречности издалека, не особо к ним приближаясь.
Напротив нашего старого пятиэтажного дома, – где я обитала в скромной двухкомнатной квартире с обшарпанными обоями, скрипучим полом и старыми окнами, деревянные рамы которых давно рассохлись и от этого бабушка никогда не открывала их полностью, а только форточки, – строили дом.
Всё своё детство я наблюдала за созданием совершенной жизни. Жизнь, в которой я бы так хотела оказаться, строилась у меня на глазах. Сначала пустырь напротив огородили высоким строительным забором и вырыли котлован. Затем медленно возводили здание с широкими окнами, балконами с коваными перилами и красной черепицей на крыше. И долгожданный финал: дом начал заполняться жильцами, воодушевленными новосельем и красивым местом жительства. Мне казалось, что люди из дома напротив – совершенны. Мои глаза разбегались: меня интересовали все жители нового дома, за каждым из которых я подсматривала из окон своего убогого жилища, пытаясь объять необъятное и уследить за всеми.
Это закончилось утром выходного дня, когда бабушка пекла оладьи на остатках прокисшего молока, а я с грустью рассматривала движения в прекрасном доме напротив и мечтала, что однажды вместо оладьев мой завтрак будет состоять из свежих булок (что по утрам выпекают в кофейне на первом этаже противоположного дома) и дорого сыра с молотым и сваренным в турке кофе.
Этот завтрак я не придумала, а подсмотрела в доме напротив, на третьем этаже: окна на кухне там всегда были распахнуты. Как я смогла рассмотреть вожделенный завтрак? В бинокль, оставшийся мне от деда.
Я точно знала их воскресное расписание: девочка восьми лет спускалась в кондитерскую и покупала булочки, пухлые и свежие, посыпанные сахарной пудрой словно сказочной пылью. Она бежала домой, по дороге откусывая одну из них. Беззаботная девочка из дома напротив жадно откусывала булку, а я повторяла за ней, надкусывая воздух и тщательно пережевывая воображаемую сладкую сдобу. Я ощущала как булка тает во рту, запах ванили наполняет нос, а сахарная пудра распределяется на моих губах и я медленно слизываю ее языком по кругу. На секунды я словно оказывалась в теле этой счастливой девочки, идущей домой. Идущей к маме.
