Ты уже не воодушевлен происходящим на сцене, ты не хлопаешь в ладоши от восторга с восклицанием: “Как же это красиво!”. Ты без ума от другого: восторгаешься процессом, влюблен в схемы, дающие четкое представление о том, как здесь все вертится.
Тебя уже не тянет ни на первый ряд, ни в VIP-зону, потому что по эту сторону сидят гости. А ты – не гость. Ты – тот, кто планирует. Ты тот, кто понимает гораздо больше гостей, даже тех, кому предназначены лучшие места. Поэтому тебе уже не интересно просто сидеть и смотреть, просто быть зрителем.
Тебе хочется по ту сторону баррикад. Тебя тянет туда, где отсутствуют ряды пронумерованных кресел и полно пыли, где все бегают-суетятся, без конца смотря на часы и разглядывают зал через тонкую щелочку между кулис.
Тебе хочется туда, где видна вся нагота праздника. Праздника, который создаешь ты. Изнанка намного интересней картинки, доступной для всех. Нелицевая сторона открывается немногим, тем кто в теме, “тем-кто-знает”.
Договориться о гастролях, дате, месте. Встречать артистов ранним утром на вокзале, дрожа от холода и недосыпа. Везти их в гостиницу, распределять номера, присутствовать на репетиции. Пить кофе со звездами и обсуждать гонорар с продюсером. Разбираться с кассами, платить аренду. Устраивать ужин после представления, и слегка “подшофе” провожать ночью всю труппу на вокзал. Тепло обниматься с людьми, которые еще вчера были тебе абсолютно незнакомыми, как со старинными друзьями, крича им: “Увидимся непременно!”.
А потом, вымотанный до предела, ты плюхаешься в кровать. И засыпаешь с улыбкой, проматывая в голове, как на кинопленке, свою гастроль, вспоминая забавные моменты. Отмечая все недочеты и недоработки, чтобы не повторить в дальнейшем совершенные ошибки.
До того, как я решилась на свою первую гастроль, – долгое время работала “на подхвате”. Однажды мне несказанно повезло: в мое рекламное агентство ворвалась она. Яркая, с глубоким декольте, с красной помадой на пухлых губах и густо накрашенными ресницами, обрамляющими невероятного бледно-серого (словно выцветшего на солнце) цвета глаза.
С ней было интересно. Блондинка, с невероятным количеством золотых украшений на шее, запястьях, в ушах. Но эта чрезмерность совсем ее не портила, а даже наоборот – очень ей шла. В ней и на ней было так много всего, что хотелось смотреть на нее во все глаза. Сотканная из абсолютно разных, никак не подходящих и не сочетающихся по любым параметрам мелочей, она увлекала, притягивала взгляд, манила.
