Ещё любит Коля пошутить. У него вообще с чувством юмора нормально, что, заметим, иногда у командиров случается.
А Слава-то Тугопятов не знал! В смысле, насчет чувства юмора вообще он был в курсе, просто не мог пока совместить это понятие с драконообразным командиром. Тем более что как-то в качестве воспитательного средства Майский испытал на Славе свой знаменитый львиный рык и с непривычки у лейтенанта потом еще часа полтора звенело в ушах и подкашивались ноги. Да-да, верно, Слава у нас лейтенант, всего полгода из питомника, и только пару месяцев как научился душить в себе порывы первым отдать воинское приветствие проходящим мимо мичманам, вызывая у матерых разгильдяев понимающие усмешки.
Как вам Славу описать? Крупный нос будет единственной значительной деталью во внешности тщедушного лейтенанта, исполняющей две базовых функции: виноватое пошмыгивание и поддержание неожиданно изящных тонких очков – Слава слегка близорук. Все остальное у Славы некрупно и незначительно. Рост метр шестьдесят три.
Когда Майский впервые узрел «подарок» (лейтенант Слава плюс личное дело в комплекте), то вздохнул про себя: «Дитё». Похмыкивая, полистал куцую папку, посвященную Славиной военной жизни, недолго подумал и, вызвав начальника командного пункта, определил судьбу рекрута:
– Саныч, принимай пополнение. Два месяца на зачёты – и в обойму!
Потом (ну, не удержался, такой случай) глянул на Славу глазом Каа, собирающегося закусить обезьяной, и, драматично понизив голос, вкрадчиво спросил:
– Знаешь, какой теперь у тебя девиз будет?
Дождавшись неуверенного мотания головой, патетично продолжил:
– ПионЭр! – голос Майского возвысился, в ответ тихонько звякнула ложечка в любимой командирской чашке. – Ты в ответе ЗА ВСЁ!
Полюбовавшись эффектом, командир уже буднично завершил:
– Пионэр – это теперь ты, лейтенант. Вопросы? Нет? Свободны.
Спустя два месяца Слава Тугопятов, заинструктированный до безобразия, успешно сдавший зачёты на допуск к несению дежурства как собственному начальнику, так и в вышестоящем штабе, отходив положенное время дублером был выпущен в первое самостоятельное дежурство. Как ни странно, пронесло. Потом – второе, третье и далее по графику. В ходе пятого бдения был уличён командиром части в небрежности, в связи с чем и услыхал впервые знаменитый «рёв Коли Майского», от которого тряслись стены и птицы замирали в воздухе. Славу ожидаемо поразил столбняк. Удовлетворённый реакцией командир удалился, Славу откачали, вытерли слёзы, поправили фуражку на макушке и поздравили с крещением. Служба потопала дальше – иногда строевым шагом, а иногда и вразвалочку.
