– Разрешите, товарищ комбриг? Я это, проверил, чтоб тыловики Камаз нэ прихватили мой…
– Давай становись уже! Что там за мешок у тебя?! Положи вниз!
– Так инструмэнт нужный, куртка, парямо и поеду потом, опаздываю…
Аручян занял свое место, положив тихо звякнувший пакет у ног и вроде что-то достав из него. «Внимание!» – вновь скомандовал Бурыгин, – «Снимаю!» Сверкнула вспышка. Филин поднялся:
– Все, товарищи, по местам, и так время потеряли.
Патруль у входа ДОФ вытянулся в струнку – группа офицеров во голове с начпо флота, грозным контр-адмиралом Селиверстовым, известным своим крутым нравом и придирчивостью, заходила в фойе. Перед началом торжественного собрания здесь развернули фотовыставку, демонстрирующей ход и результаты боевой и политической подготовки флота. Вполуха слушая пояснения подчиненных, начпо скользил взглядом по фотоснимкам партсобраний, боевым листкам и образцовым стенгазетам. Внезапно он остановился и пристально всмотрелся в одно из изображений. Адмиральское лицо побагровело.
– Это что?! – каким-то свистящим басом спросил он, ткнув пальцем в фотоснимок.
– Лучший КБР флота! Энской бригады подводных лодок! – отрапортовал стоящий рядом Сергей Николаевич Верейко.
– Я грамотный, товарищ капитан второго ранга, – рыкнул Селиверстов, – А это у вас, вероятно, самый лучший механик в лучшем кэбээре? Вы перед тем, как сюда что-то присобачить, сами на это смотрите?!
– А что там… – начал было Верейко, повернулся к снимку и замер. Фотография была выдающейся. На групповом снимке отличного КБРа слева во втором ряду сурово хмурил густые брови флагманский механик капитан 2 ранга Аручян Ашот Григорьевич. Убедительности его образу придавал здоровенный гаечный ключ, который он прижимал к груди на манер автомата Калашникова.
Разумеется, Верейко снимка не видел. Крикнул Бурыгину вслед: «Чтоб стенгазета была готова!» и забыл. Бурыгин-то матрос исполнительный…
– Зайдете после собрания ко мне, – процедил начпо. – Я научу вас фотографированию.
В сопровождении свиты Селиверстов направился в зрительный зал, где уже вовсю трудился оркестр. Несчастный зам обреченно поплелся следом…
Верейко отделался выговором. Комбриг, маскируя смех за кашлем, посоветовал ему внимательней смотреть на творения подчиненных. Офицеры штаба ржали в открытую.
А Аручян к тому времени уже перевелся. Его не достали. Но еще не раз вспоминали. Как и обещано.
Третьекурсники военно-морского училища готовились к сдаче экзаменов. То ли летней, то ли зимней сессии – дело давнее, всего не упомнишь. Как водится, имелись среди курсантов не то чтобы отпетые двоечники, коим, как известно, не место в военном вузе, но все же «ненадежные» ребята. Кому качественно учиться мешала природная лень, кому – все та же лень, но замаскированная оправданиями «не понимаю», «не успеваю» и так далее. Однако недостаток трудолюбия у курсантской братии обычно компенсируется избытком остроумия и военной смекалки, которая, вероятно, корнями своими восходит к приготовившему питательное блюдо из обычного топора солдату. А может, и еще древнее.
