– А-а-а-а, – протянула Шура.
– Обращайся, – подмигнул Игнат через силу.
Беседа – это, конечно, прекрасно, но мысли Игната блуждали вокруг «утешения юною женою», тогда как жена резко вскочила и понеслась прочь из спальни, на ходу одёргивая подол. Пришлось встать, последовать за Шурой на кухню, где клубился дым и отвратительно воняло гарью.
– Я курицу сожгла, – пискнула Шура, подлетая к плите.
– Значит, пойдём в ресторан, – ответил Игнат, распахивая настежь окна в кухне.
Шура быстро пьянела. Единственный Апероль остался недопитым, а девочка пьяненько вздыхала и изредка хихикала. Игнат мог только улыбаться в ответ, задаваясь вопросом, зачем ему понадобилась жена, тем более вот такая – похожая на хмельного ежа.
Ах, да, карьерный рост, репутация, семейные установки, прочно впитавшиеся с молоком матери – жена должна быть единоверкой. Наслаждайся, Калугин! Говорят, молодую жену можно воспитать под себя, внушить, что твоё внутреннее дерьмо на самом деле пряник. Займись делом: преврати ежа в шальную императрицу.
И всё-таки он хорошо провёл время. Ужинали – для этого Игнат выбрал камерный ресторанчик рядом с домом, – потом гуляли. Ночь стояла тёплая, наверняка тёмная, с по-осеннему низким звёздным небом, но сверкающая иллюминация засвечивала натуральные краски, насыщая город яркими, как ночная жизнь, цветами.
Шура разглядывала витрины, прохожих, рекламу, уличных актёров, музыкантов, художников с нескрываемым детским интересом. Игнат ругал себя за то, что до сегодняшнего дня не сообразил показать жене ночной город, да и вообще город не показывал.
Ведь сам Калугин, родившийся, проживший почти всё время здесь, возвращаясь из долгих командировок, где зачастую видел лишь грязь, песок, бесконечную пыль, всегда спешил прикоснуться к сверкающим огням цивилизации, почувствоваться себя живым, частью огромного, спешащего куда-то муравейника.
А что Шура видела в своей недолгой жизни? Посёлок, скрытый бездорожьем, тайгой и дурной славой. Райцентр с двумя торговыми точками, почтой, пунктом выдачи Озона. Областной город, в котором училась, будучи совсем крошкой, где из развлечений ей был доступен лишь троллейбус – невиданное чудо для девчушки из далёкого таёжного села.
Игнат расспрашивал о жизни, учёбе, планах. Постепенно Шура перестала ёжиться, простодушно принялась рассказывать о своей жизни, страхах, которые преследовали её первый год – немудрено, учиться уехала в четырнадцать лет, совсем ребёнком. О том, как многому удивлялась, не понимала, не принимала. Как с ней занималась учительница русского языка и литературы, избавляя от диалекта – источника насмешек над Шурой. Наконец выяснилось, отчего у его жены такая почти чистая речь.
