Назову своей | страница 54



– Тихо ты, – одёрнул Игнат отца и заявил на полном серьёзе: – Чего чертей поминаешь? Нашёл где, в доме Фёдора.

Отец пристыжено обернулся, с заметным облегчением понял, что ни хозяин, ни его семья не слышали скверны, произнесённой на пороге их дома, выдохнул:

– Пойдём в дом, по рюмашке выпьем.

– Пойдём, – кивнул Игнат.

Свадьба прошла, как по маслу, несмотря на то, что выглядела в глазах Игната ролевой игрой. Сказали бы ему пару месяцев назад, что он нарядится в косоворотку, отправится с невестой в традиционном сарафане и повойнике под руку в молельный дом, рассмеялся бы в лицо.

Родители, конечно, благословили. Игнат бы душу вытряс из отца, упрись тот. Ему самому бирюльки с иконами ни к чему, он свою жизнь сам строил. Сам себе глава, и все блага в жизни собственными потом и кровью достаются. Шура же тряслась, как лист на ветру, лишь заподозрив недовольство будущего свёкра. Девушке, воспитанной в патриархальной среде крепким верой отцом, благословение не пустой звук, как и для Игната – уважать потребности женщины, с которой собирался пойти по жизни рука об руку.

В молитвенном доме наставник совершил чин брачного молитвословия. Игнат заучено отвечал на поставленные вопросы, благо на память никогда не жаловался. Ответил на вопрос: «В вечное ли и нераздельное сожитие с нею ты вступаешь?» принятым: «В вечное и нераздельное».

Слушал напутственное слово наставника, прекрасно понимая, что ему, Игнату Калугину, здесь не рады. Нельзя жить в миру, в грехе, единственный раз исповедоваться накануне свадьбы, и то потому, что иначе прогонят из молельного дома, несмотря на уважение и опасливое отношение к Калугиным, и ждать благосклонного отношения общинников, наставника.

В молельный дом пустили не всех. Настя и вторая сестра Шуры, Евгения, остались дожидаться у забора из зелёного профнастила – отступили от исконной, истинно христианской веры, значит, им там больше не рады, как и многим другим, таким же отступившим.

Когда, наконец, вышли на улицу, Игнат всерьёз почувствовал благодать. Свежий воздух, дуновение прохладного ветерка, принёсший прелый аромат тайги, запах реки, птичий гомон, неизменная перебранка дворняжек, гогот гусей, людские разговоры, любопытные шепотки за спиной – благо давало.

Через полчаса Игнат снял самый сомнительный наряд в своей жизни, включая все карнавальные костюмы на Новый год и Хэллоуин в школе, переоделся в обычный костюм, а галстук раздраженно сунул в карман. Шура скажет – наденет, а так – увольте, ролевиком он сегодня побыл.