Ничего криминального Игнат не видел. Ни в просьбе о помощи, ни в своём согласии, ни в том, что поделился с женой, но гляди-ка – разозлилась, фыркает, как кот на воду, того и гляди в лицо вцепится.
Ничего особенного Люба не просила, всего лишь помочь найти квартиру для съёма. Ей предложили должность бухгалтера в Подмосковье. Естественно, по знакомству, через седьмые руки, зато с хорошей зарплатой и отличной перспективой. Даже с учётом аренды однушки и оплаты детского садика Кирюшке получалось вдвое больше, чем она наскребала в Новосибирске. Кто в своём уме от такого предложения откажется?
Деть Кирюшку некуда, родители, после отъезды дочери из Кандалов, отстранились, красноречиво дали понять, что теперь Люба сама по себе. Прямо в помощи не отказывали, но привечать не собирались. Выросла? Живёшь своим умом? Живи.
Старший Любин брат уехал на постоянное место жительства в Европу, кажется в Германию, Игнат точно не знал, а младший и вовсе в Австралию. Ничего другого не оставалось, как брать ребёнка с собой.
Люба бы не решилась просить, показываться на глаза мужчине, которому отказала накануне свадьбы, но с ребёнком на руках гордость и стыд – лишнее. Позвонила, попросила подобрать ей жилье – максимально дешёвую, но всё-таки отдельную квартиру, с любой мебелью. В случае, если что-то не устроит, она на месте разберётся сама, но хочется, чтобы было куда отправиться с вокзала.
Игнат хотел было пригласить к себе, да вовремя сообразил, что Люба и Шура в одном доме – паршивая идея. Согласился поискать квартиру, а по приезду отдать ключи и договор, или свести с риэлтором. Одним словом, помочь. Не бросать же женщину, неважно в каких отношениях состояли, одну на вокзале, тем более с ребёнком.
Всё это и выдал Игнат Шуре. Поначалу она кивнула, согласившись, быстро спрятала тень сомнения на лице, а сейчас, когда Игнат уже собирался ехать, отдавать ключи – взбеленилась. Нервничала, переживала, того и гляди устроит скандал в лучших традициях итальянского кинематографа.
– Шур, что случилось? – спросил Игнат, не выдержав нервного мельтешения перед глазами.
– Ничего! – исчерпывающе, в ежином духе, ответила она.
– Посмотри на меня. – Игнат приподнял бровь, внимательно посмотрел на замершую, будто в свете фар лесную зверюшку, жену. Интересно. Интересно… – Шура, ты ревнуешь? – он невольно улыбнулся, как довольный бурундук.
– Нет, – послышался ожидаемый ответ.
Конечно, нет! Шмыгала по кухне, тарелками гремела, несчастную чашку раз десять переставила с места на места, косилась на мужа, как вождь пролетариата на буржуазию.
