– Что я Рите Калугина, твоей Рите, – подчеркнула она, – не чета.
– Так и сказали? – усмехнулся Игнат.
– Да, – пожала Шура плечами. – Не чета. Долго ты со мной не протянешь, побежишь к своей ненаглядной Ри-точке.
– Им-то, конечно, виднее. – Игнат едва сдержался, чтобы не высказаться резче. Не для ушей жены выражения, которые крутились на языке боевого офицера. – Странно, что ты в мишень пальнула, а не им в голову, – подавил он смех, вспоминая, как хладнокровно Шура расстреляла несчастную пулестойкую пластину.
– Нельзя наводить боевое оружие на человека, – серьёзно ответила Шура. – Это первое, чему учил папа, когда давал ружьё в руки. А если навёл – стреляй, – спокойно продолжила.
Вспомнился Ермолин – крепкий верой старообрядец, охотник-промысловик с колким, цепким взглядом зелёных, словно нечеловеческих глаз. Такой, если наведёт – выстрелит.
К ночи выбрались на улицу. Правильней было отправиться домой, но Игнат употреблял, когда жарили шашлык, а сажать за руль Шуру ему не хотелось, усталость и расстройство – плохой напарник в пути.
Мелкий дождь, накрапывающий последнюю пару часов, прекратился. Разошедшийся было ветер стих, а потом и вовсе воздух замер, ни шороха вокруг, как в космосе – лишь низкое, чёрное небо и брызги рассыпанных, бледных звёзд.
Шура надела ветровку поверх толстовки с капюшоном, спортивные брюки, кроссовки, распустила волосы – обычная двадцатилетняя девчонка. Красивая, молодая, манкая до одури, до спёртого дыхания, и всё равно самая-самая обыкновенная, мало похожая на строгого, насупившегося ежонка, которого Игнат встретил совсем недавно на дороге из сибирского, потерянного в тайге села в районный центр.
– Привыкаешь к новой жизни? – Игнат остановился, развернул Шуру к себе. – Легче тебе?
– Сейчас легче, – кивнула она в ответ.
– Вот и прекрасно.
На обратном пути Шура заспешила в номер, замёрзла. Игнат же замедлил шаг, кивнув жене, чтобы поторопилась. Проводил взглядом, убедился, что свет в окнах загорелся сразу, как только Шура переступила порог корпуса – значит, добралась без происшествий. Остановился рядом с приятелями, которые допивали оставшийся от шашлыков алкоголь в компании жён, тех самых кумушек, что так неосторожно, нелестно отозвались о Шуре, сравнив с Риткой. Игнат предпочёл думать, что это была неосторожная реплика, не предназначенная для ушей жены полковника Калугина.
– Слав, подойди сюда, – подозвал он одного из гуляющих.
– О, давай к нам! Где молодую жену потерял? – понеся хмельной, добродушный гомон вперемешку с безобидными смешками.
