Шура погрузилась в воду, фыркнула, случайно опустив нос к голубой глади. Поплыла вдоль бортика, стараясь не намочить собранные наверх волосы. Остановилась в углу бассейна, уцепилась за поручень и принялась болтать ногами, очевидно получая удовольствие от происходящего.
Игнат не выдержал, нырнул в тёплую воду – бассейн с подогревом, – проплыл под водой от бортика до бортика, выскочил перед самым лицом Шуры, испугав её:
– Ой, – пискнула она, уставившись на мужа.
Даже на фоне лазоревый воды глаза Шуры отливали мистической зеленью. Если внимательно присмотреться, то был виден оливковый ободок, кошачьи, желтоватые разводы от зрачка по всей радужке. Шура несколько раз моргнула влажными густыми ресницами, решая для себя, как реагировать на нарушение личных границ собственным мужем.
– Как тебе? – чтобы сказать хоть что-то, выдавил Игнат, пододвигаясь вплотную к стройному, почти обнажённому телу.
Обнял одной рукой за талию, второй оттолкнулся от бортика, вынуждая Шуру выпустить из рук поручень и перехватить шею Игната.
– Что именно? – пробормотала Шура.
– В гостях.
– Всё хорошо, – ожидаемо ответила жена, впрочем, ни на что другое Игнат не рассчитывал.
– А если честно? – шепнул он почти в Шурины губы.
Остановился буквально в нескольких миллиметрах от влажных губ напротив, одновременно лишая возможности оттолкнуться, увернуться, ускользнуть.
Достаточно игр, у Игната закончилось терпение несколько недель назад, если он в принципе мог когда-либо похвастаться этой добродетелью. Он мужчина, муж, нет никакого смысла тянуть с тем, что нужно было сделать месяц назад, даже почти полтора.
Глаза у Шуры распахнулись, стали круглыми как блюдца, когда Игнат качнул бёдрами и упёрся очевидным результатом близости с телом жены. Переместил руку с талии на бёдра, а после нырнул под плавки Шуры, бесцеремонно обхватывая упругие ягодицы.
– Как тебе? – повторил он вопрос, понимая, насколько двояко тот звучит.
– Непривычно, – промямлила Шура, вряд ли имея в виду генеральские хоромы.
– Привыкнешь, – пообещал, Игнат, накрывая ртом губы жены.
Гори всё синим пламенем! Сколько можно терпеть, верить в собственную добродетель, которая распрощалась с Игнатом ещё в далёкие дни учёбы.
– Ещё понравится, – добавил он, когда оторвался от губ, сквозь морок понимая, что если не остановится немедленно, совершит то, о чём будет жалеть до конца дней – лишит невинности жену в бассейне родительского дома.
– П-с-с-с, – вдруг Игнат услышал из-за спины.
