В зарослях камыша возился весь изгвазданный илом человек. Семейка водняков на маленьком плоту, воткнувшемся в опору моста, завороженно следила за ним огромными круглыми глазами, изредка тыкая в спину обломками длинных тростин.
Я выбрала из сухого плавника палку подлиннее.
— Идите сюда, хватайтесь!
Палка оказалась с гнильцой, из древесины выступила липкая слизь, испачканные руки скользили, дважды я сама едва не рухнула в реку, а от постоянно ворчащего человека помощи было не больше чем от мешка с песком. Наконец, взмокнув и измазавшись с ног до головы, я сообразила, что не только водняки решили сегодня поразвлечься.
— Сотто-сотто!
Камыши разочарованно всхлипнули. Спасательная операция ускорилась. Перепачканный мужчина неопределенного возраста, придерживаясь за палку, сам выбрался на берег. Я погрозила воднякам пальцем, обошла камышовые заросли и принялась смывать с рук и лица вонючую слизь.
— О, гляди-ка, девица! — неподдельно удивился вечерний купальщик. — Да, глаза мои уже не те. С такими глазами старина Туво меня нипочем бы не нанял. Но что ж поделать, годы берут свое. Позвольте представиться: Бонтир, архитектор, служил в свое время у Его Величества Туво Двенадцатого, — он приосанился, одернул испачканный жилет, пригладил растрепанные волосы.
— Приятно познакомиться, господин архитектор, — буркнула я, пытаясь смыть с плаща засыхающий ил. Бонтир отмываться не спешил, стремительно превращаясь в илистую статую. — Таира, спасательница сирых и убогих.
— Господин! — восхитился архитектор, пропустив мимо ушей сирых и убогих. — Ну, надо же, господин! Или мерещится?.. — На всякий случай прочистил мизинцем ухо.
— Вы бы поосторожней, — я отчаялась отмыться и, отряхивая ледяные от воды руки, подошла к архитектору, — тут камышовые угри развелись. В другой раз можете не выбраться.
— Это все Тошка, злодей, — Бонтир мотнул головой, — что б ему… Но, не будем о грустном. Я поражен! Еще остались в наше время люди, способные прийти на помощь бескорыстно! — Он выжидательно посмотрел на меня, ничего не дождался и продолжил: — благодарю. Если я могу быть вам чем-то полезен — не стесняйтесь. Помогу чем смогу. В долгу не останусь.
Сообразив, что просить плату за спасение я не собираюсь, архитектор принялся заливаться соловьем и обещать золотые горы. С каждой тирадой меня обдавало волнами перегара. Общий вид спасенного, даже без учета грязи, был потрепанным и неопрятным: немытые волосы, недельная щетина с проседью, жилет в заплатах, а хлюпающие речной водой сапоги и вовсе перевязаны бечевкой, чтоб подошва не отвалилась. Колоритный вид дополняла манера чередовать возвышенные речи с площадной руганью.
