– Бог мой, мы перенеслись в Древний Рим! Только, чур, я буду весталкой.
– Ну, если только ты еще не была замужем, – заметил Михаил.
Мэри ничего на это не ответила. Леднев в который уже раз подумал, что эта женщина не склонна к юмору в свой адрес.
Корешков поднял рюмку и выразил надежду, что пребывание Мэри в колонии не будет омрачено ни в ближайшие дни, ни в будущем, когда она выпустит свой фотоальбом.
– Это тебе намек, – сказал Михаил. – Заключенные и тюремщики должны выглядеть на фотографиях достойно.
Американка заулыбалась:
– О, да, конечно, я понимаю.
– В бане мы пьем только по одной рюмке, но – до дна, – предупредил подполковник.
Мэри сделала осторожный глоток, ощутила вкус и выпила оставшуюся в рюмке водку одним духом.
– Есть в Мэри, что-то боевое, надежное, – сказал Корешков. – Я бы пошел с ней в разведку.
Было непонятно, то ли он посмеивается, то ли говорит серьезно. Поэтому Леднев не стал переводить.
Главным деликатесом были подрумяненные куриные окорочка. Но Мэри к ним не притрагивалась.
– Это ножки вашего Буша, – весело заметил Гаманец.
Американка сказала, что вообще не ест мяса. Закусывала моченой брусникой и подсахаренной клюквой.
– Зубы у нее, как в Голливуде, – отметил Корешков.
– Своих столько не бывает, – со смешком добавил опер.
Мэри сказала Ледневу:
– Интересно, кого еще сюда приглашают.
Михаил перевел. Первым ответил Корешков:
– Жен своих иногда привозим. Перед праздниками собираемся. Сауна у нас – как клуб. А вы думаете, зэчки тут нас ублажают? Вам кажется, что тут кипят содомные страсти? Это не так. Это просто невозможно.
Мэри удивленно подняла тонкие брови:
– Почему невозможно?
Корешков замялся, и вместе него ответил Гаманец:
– Потому что они животные.
Он не хотел высказаться так резко. У него просто вырвалось.
Леднев не знал, что делать. Перевести дословно – означало обидеть всех женщин, включая Мэри. Но та, кажется, сама поняла, что майор сказал что-то оскорбительное в адрес всех женщин. Смотрела на него неприязненно.
Повисло неловкое молчание. Мэри поменяла тему. Спросила, почему русские тюремщики носят такую же форму, как военные. Разве они имеют какое-то отношение к армии? Ей это не понятно. Во французских тюрьмах, например, персонал облачен в белые халаты. Тюрьма больше похожа на больницу.
– Это правильно, – заметил Корешков. – Многих осужденных нужно лечить.
Но Мэри даже на секунду не отвлеклась на него. Она в упор смотрела на Гаманца, ждала его ответа.
