– Аркаш, прости, не могу говорить, Миша всё объяснит чуть позже, – и они прошли мимо него в подъезд.
Поскольку в здании был цокольный этаж, то, чтобы попасть на первый, нужно было подняться на половину нормального лестничного марша. Прямо напротив входа располагалась «дежурка» с вахтером или вахтершей. Налево по коридору была только одна жилая комната с «поварёшками», дальше – женский туалет, а напротив – две кладовки. Все остальные жилые комнаты были справа от «дежурки».
Алевтина тронула Каширу за плечо:
– Зайдём на минутку к девчонкам, пока они в душ не убежали, – и, бросив вахтеру: – добрый вечер, дядя Семён, – она повернула налево.
Девочки уже сбросили с себя рабочую одежду, но не успели толком облачиться в домашнюю, поэтому при появлении Каширы последовало срочное запахивание халатиков и судорожное застёгивание пуговиц не на те петли. Когда же с этим было покончено, три пары глаз вопросительно уставились на вошедших.
– Это опять я виновата, это я его попросила зайти со мной, – сказала Алевтина, – я хочу им всё объяснить и начну прямо сейчас, а подробности доскажете вы. И не смотрите так испуганно: не придётся вам больше за мной по лесу бегать и крапивой в чувство приводить, за полгода уж привыкла жить в этом дерьме – всё лучше, чем в колонии. Так вот, – она обернулась к Кашире, – ещё год назад я работала в столовой Объединённого Института Ядерных Исследований в Дубне. На самом деле эта «столовая» – ресторан класса «люкс». Я была заведующей производством и через меня проходили все продукты, которые мы получали прямиком из Москвы. При очередной проверке ОБХСС выяснилось, что далеко не весь деликатесный дефицит попадал на столы. Почти сорок процентов икры, крабов, осетрины, лосося, ну и так далее, куда-то бесследно исчезали. Мне «светила» колония и один человек меня спас – «отмазал» от заключения. А теперь вот, два раза в месяц, по четвергам, он приходит ко мне в «гости», и я делаю всё: что он хочет и как он хочет.
– А просто послать,.. – начал было Кашира, но Алевтина покачала головой.
– Чтобы нельзя было доказать мою «вину», – она горько усмехнулась, – про мою «вину» девчонки тоже расскажут – я им плакалась, – он вынул из моего дела с десяток документов с моими подписями. Их никто, кроме него, не видел. Так вот, эти листочки он сохранил и дело моё на доследование может вернуть, когда захочет, пока не вышел срок давности.
– Вот сволочь, – прошипел Мишка.
– Да нет, он мужик неплохой, он меня пожалел, рисковал из-за меня. Он жениться на мне хочет, да только мне он не нравится, а после того, как начались «четверги», меня и вовсе с души воротит, когда его вижу. Так что два раза в месяц меня трахают без моего согласия и желания.
