В школе вместо уроков физкультуры изучали военное дело. Учитель, военрук Виктор Васильевич, пожилой сухощавый мужчина, всегда подтянутый, спокойный, вежливый, рассказывает нам о материальной части винтовки Мосина, ручном пулемёте Дегтярёва, учимся разбирать, собирать оружие, бороться с зажигательными бомбами, оказывать первую помощь. Виктор Васильевич учит нас правилам переноски на руках раненых, способах искусственного дыхания по Сильвестру, изучаем основные правила наложения на раны бинтов.
А чёрная тарелка репродуктора в нашей квартире каждый день передаёт тревожные сообщения о продвижении немецко-фашистских захватчиков вглубь нашей страны. Нашими войсками оставлены города Киев, Смоленск.
В колхозе
Моросит мелкий, нудный дождь. Налетевший ветер бросает в лицо, словно просеянные через сито холодные крапинки воды, до ноющей боли стынут пальцы, они становятся непослушными, когда я, поддев лопатой сырую глинистую землю, выбираю вместе с Ольгой, моей напарницей, облепленные землёй картофелины. Ребята из нашего класса работают на пару с девочками, копают лопатами, а те, выбирая из земли, бросают картошку в вёдра. Потом парни несут вёдра к мешкам, ссыпают картошку в них. Подъезжает на подводе белобрысый парнишка Федька, сын хозяйки, у которой мы втроём – я. Серёга и Анатолий – живём в доме. Он останавливает лошадь около наполненных мешков, ребята помогают ему грузить мешки на телегу.
Копаем уже целую неделю, и кажется, нет конца этим картофельным гребням, этим низким слезоточивым облакам. Давно промокла на спине моя телогрейка, спина чувствует холод. Оля в старой плюшевой жакетке, шароварах, кирзовых сапогах, на голове платок, поверх её клеёнчатая косынка. Она часто дует на побелевшие мокрые пальцы.
– Совсем застыли – невесело говорит Оля.
Распахнув фуфайку, предлагаю:
– Суй мне под мышки свои лапки, погрею их.
Прижимаю к бокам её пальцы и, обняв за плечи, привлекаю к себе, запахиваю телогрейку. Так стоим мы между гребнями несколько минут, прижавшись, друг к другу.
– Эй, пара, хватит обниматься, а то завидно! – восклицает работавшая рядом Лиза Кострова.
– У тебя есть твой напарник, пусть он тебя тоже погреет, – отзывается Ольга.
– Он не догадывается.
– Попроси.
– И правда, Шурик, погрей меня, пожалуйста, – обращается Лиза к своему напарнику Веселову.
Шурик от смущения краснеет. С девочками в классе он самый стеснительный. Мы знаем, что ему нравится Нина Шамина. Однажды он осмелился из школы проводить её до дому и в полутёмном подъезде решился сказать: – "Нина, у меня к тебе серьёзные намеренья". Вместо ответа Нина вдруг на весь подъезд подняла визг: на полу около своих ног она увидела бегущую мышь. Мышей она боялась больше всего на свете. Шурик сконфузился, не поняв в чём дело, ушёл. Нина так и не узнала, что за серьёзные у него были намеренья.
