— Кому, — вцепившись в его плащ, прошипела я.
— Может быть тебе? — подмигнул он.
— Кто ты такой? — я отпустила его и шагнула назад, оказавшись возле перевернутой табуретки. Висевшая на люстре веревка мазнула меня по щеке.
Он поджал губы. А потом улыбнулся.
— Пожалуй, ты можешь называть меня своим лучшим другом, — ухмыльнулся он.
— А если я не хочу? — с вызовом спросила я.
— Тогда не называй, — покладисто отозвался он. — Но в этот раз без чая я точно не уйду.
Я выругалась. Длинно, грязно, витиевато. Пожалуй, я умудрилась упомянуть всех демонов Геенны и всех родственников Дага до седьмого колена в самых разных позах.
— И пока будешь готовить чай, помой-ка себе рот, — кажется, он даже обиделся.
Но я не собиралась извиняться. Если этот полудурок по своей воле себя проклял, то теперь пусть терпит. Он ведь прав. Если мы видим живыми только друг друга, нас действительно можно назвать лучшими друзьями.
Но то, что он — идиот, это не отменяет.
Мыть рот я, конечно, не собиралась. А зайдя на кухню, приуныла совсем: в прошлый раз я оставила после себя такой беспорядок, что смотреть было больно. Демоны Геенны, мне срочно нужны слуги! Я леди, в конце концов, и не обязана заниматься домашней работой!
А значит, мне нужна зачарованная лопата. К сожалению, подобные вещи делаются на заказ, и ждать придется не меньше недели. И поэтому встает выбор: либо учиться готовить самой, либо пытаться кушать в ресторане.
Среди живых зомби.
В общем, немного помедитировав на беспорядок, я решила, что Даг обойдется без чая. Если надо, пусть сам достает откуда-нибудь, у него это хорошо получается!
Как выяснилось, пока я разглядывала беспорядок, мой загадочный начальничек времени не терял. Я обнаружила его у себя в спальне: он складывал проклятые монеты обратно в шкатулке. Если вспомнить, что взял он их в футляре из-под лопаты, то у меня возникал закономерный вопрос:
— Какого Падшего здесь происходит? — свирепо возопила я, бросаясь к нему.
— Это ж твои монеты, — ухмыльнулся он.
— Можешь у себя оставить! Откуда ты знаешь, где они лежали? Ты же их в другом месте взял?
— М-м-м… — он слегка замялся. А потом демонстративно оглядел меня с головы до ног и поинтересовался: — А где чай?
Я ему сказала, где. А потом добавила несколько слов, из которых следовало, что он — плод любви Падшего и плешивой кобылы, рожденный раньше срока, и от того страдающий умственной неполноценностью.
— Понятно, — он погрустнел. — Где ты научилась так выражаться?
