Роэн едва слышно вздохнул, снова запуская руку во внутренний карман пиджака.
–Страшно не принадлежать себе. Вот и все, – сказала в сторону и повернулась к мужчине. -Мне не нравится, что Шарусси вносит коррективы в мои чувства.
Мороэн на продолжение разговора отреагировал странно. Уголок его губ дрогнул, и он осторожно дотронулся до моих волос. Короткое прикосновение не походило на ласку в привычном ее представлении, скорее оно выражало поддержку. «Я тебя выслушаю», «Ты можешь мне рассказать» – говорили его пленяющие глаза. И я правда желала выговориться. Кому я могла рассказать, что после увиденной сцены казни меня вывернуло наизнанку и, приведя себя в порядок, я вернулась в постель, чтобы продолжить поиск, а спустя несколько часов как ни в чем ни бывало отправилась примерять наряды, потому что Шарусси притупляла ненужные ей эмоции? Ему могла бы рассказать, пусть даже и показав свою слабость, но зачем? Он не сможет мне ни помочь, ни что-то изменить. Пожалеет? Да, возможно. Станет ли мне легче? Нет, не станет. Но тепло его руки все еще грело.
Я не продолжила, и маг уточнил:
–Разве смысл не в том, чтобы слиться с ней воедино?
–Мне кажется, это самое большое заблуждение, о котором никто не говорит. Знаете, о чем я думаю? – я посмотрела на затылок водителя, отгороженного от нас прозрачным стеклом. Наш разговор не для свидетелей.
–Он нас не слышит, – Роэн ответил на неозвученный вопрос, и я продолжила:
–Если хранителей убивают, то стоят за этим тоже хранители. И либо Шарусси истребляет сама себя, либо она не настолько сильна, что ей можно противостоять. Подумайте: кто еще может пойти против хранителей? Кто еще знает о слепых зонах стихий? Если это делают хранители, то Шарусси им позволяет.
–Такая идея рушит основы природы, – возразил Роэн. Между его бровей залегла характерная вертикальная складка задумчивости.
Мороэн уже вышел из того возраста, когда появляются первые морщинки. Небольшие заломы присутствовали у глаз и рта, они свидетельствовали о том, что маг любил улыбаться, морщинки тянулись вверх, ничуть его не портя. А вертикальная линия на лбу стала моей любимой деталью. После глаз, конечно.
–А если мы ничего не знаем о природе? – я спрашивала не у него, у себя. -Если хранителей призывают, чтобы служить балансу, то убийства – это что, часть баланса? Что такое эта «Шарусси»? У меня масса вопросов, и я хочу получить ответы.
–Если этого не знаете даже вы, то я теряюсь.
Повисла тишина. Мое предположение произвело неизгладимое впечатление на Тэрдома.
