Он двинулся дальше. Надо уйти, подальше от посторонних, в какое-нибудь тихое местечко, такое, как наш штаб над обрывом. Штаб над обрывом! Ну конечно же!.. Это вон там, за пансионатом! Родители нам строго-настрого запрещали ходить к озеру, ходили слухи, что там водятся летающие русалки. Никто из местных жителей не появлялся там, кроме нас, мальчишек…
Мужчина прошёл вдоль забора, свернул за угол и двинулся между высокорослыми дикими травами. Вон туда, дальше, оставив позади забор пансионата! Где-то там, над обрывом, и был наш штаб! Ну, то есть, то бревно, которое мы с мальчишками приволокли и положили возле толстого дуба…
На том бревне мы частенько сидели, обсуждая события и мечтая обо всем на свете… Я вспомнил: я мечтал стать капитаном, собирался плыть на корабле в дальние страны… Я видел в своих мечтах эти дальние страны: это был неведомый остров, похожий на сияющий кристалл, и я плыл к нему. А ведь тогда я и плавать-то не умел. Потом… Кажется со мной потом что-то произошло…
Он резко остановился и потер лоб, ловя ускользающие воспоминания. Сейчас, сейчас вспомню… В тот вечер я ожидал там друзей, чтобы похвастаться перед ними новеньким складным ножиком, подарком… чьим-то подарком, ну, неважно. Очистив бревно от коры в одном месте, я принялся вырезать на нем сердечко – признание… Потом… Что же потом…
Потом что-то случилось… Нет, я не испугался. Просто от неожиданности нож сорвался и полоснул меня по руке… Он взглянул на левую ладонь. Вот этот шрам возле большого пальца, он теперь еле заметен. А тогда кровь текла из раны, а я просто остолбенел от неожиданности и смотрел, смотрел на неё, как завороженный…
Воспоминания, мелькнув кометой, унеслись, оставив за собой разрозненный шлейф мыслей. Кто же я, как меня зовут? Я вспомню. Я обязательно вспомню. Он двинулся дальше: свернул налево и прошёл ещё метров пятьсот – до высокого старого дуба, под которым, действительно, лежало бревно. Странно, но оно казалось принесенным сюда совсем недавно…
Сердце у мужчины колотилось, когда он склонился над ним, чтобы увидеть выцарапанную им надпись – он вспомнил, он вырезал сердечко и начальные буквы имен: своё и той девочки со скрипкой…
Толстый слой коры покрывал бревно, и никакой надписи не было!
Не может быть… Вот же он, обрыв, а внизу – озеро, в котором живут русалки, так нам говорили родители… Вот же шрам на моей руке. А на бревне нет и намека на вырезанные имена… Может, это не то бревно?.. Да нет же, именно оно, вот и сучок, и дупло над ним – здесь мы оставляли друг другу приказы, ведь это был наш штаб… Он пошарил рукой в дупле – там было пусто.
