– Не шали, борода, пострашней видали твоей пукалки, – Петр Егорыч даже бровью не повел, когда в руке незнакомца оказался вороненый маузер. Браконьеры и порубщики не раз стреляли в него из-за деревьев убойными жаканами на кабана и лося, грозили топорами, замахивались дрекольем. Но Петр Егорыч с такой шантрапой справлялся на «раз-два».
Богатырь с неожиданной для его неуклюжей фигуры ловкостью вскочил и вразвалочку подошел к лесничему. Постояли они с минуту – лоб в лоб – как два медведя. Настолько близко, что бородами сплетались. Дышали друг на друга жарко – разве что не рычали. Оба – хозяева, которым тесно у этого костерка, в этом лесу да и во все мире божьем, пожалуй.
– Чистый Топтыгин ты, батя! Вот такие б у меня были – до последнего гада всех полицейских да стражников переломали бы, – первым сбросил груз повисшего в воздухе напряжения атаман Александр Лбов.
Да-да, это был он – непомерно уставший, загнанный в тупик, но несломленный демон революции, долго державший в страхе слуг самодержавия на всем рабочем Урале. Окольными путями Лбов добрался до Очера, чтобы прощупать местных мастеровых – может, кто и сгодился бы в его поредевшую боевую ватагу. Верных людей у него осталось – всего ничего: один ершок, свари ухи горшок… Лучшие погибли в боях или схвачены полицией, к дружине прибилось много авантюристов, а то и вовсе откровенных бандюг, и такую разношерсть Лбов едва-едва удерживал хоть в жалком подобии дисциплины. И, казалось, уже не он управлял ватагой, а она им. Но после того как в поселке появилось подполье РСДРП, осуждавшее лбовскую партизанщину, очерские рабочие с прохладцей отнеслись к визиту атамана.
– Чаёк хлебаете, а товарищи мои под пулями жандармскими да казачьими пиками гинут. Все вам газетёшки да тары-бары, а как до драчки дойдет – по кустам да мамашиным подолам попрячетесь! – Лбов, не жалея самолюбия собравшихся, зло выплевывал гневные слова. – Пробрехали, просорочили революцию, боягузы…
– Ты бы, мил человек, поделикатней в чужом лесу-то себя вёл – тут у нас уремы глухоманные, грубияны часто пропадают! – рассердился Петр Егорыч.
– Ха-ха-ха, отец! Не впрягался бы за земляков – они люди взрослые! – рассмеялся атаман. – И не держи сердца на Сашку Лбова! Просто устал я ждать, пока вы, товарищи дорогие, языки из одного места вынете! Уремы у них, видите ли… Да в этих чащах уже давно отряды должны гулять, как у нас за Камой! Страх наводить на угнетателей, чтоб земля у них под пятками горела!
