Через некоторое время подошел проходящий поезд, и Чурилов направился к одному из открывшихся для посадки вагонов. Он выбрал именно тот, где на этой станции не садился ни один человек, а стояла только одна проводница. То была женщина, давно уже переставшая хвастаться своей некогда, возможно, и удивительной красотой; достигнув сорока восьми лет, она, при своем среднем росте, умудрилась набрать довольно много лишнего веса, и было очевидно, что служба ей дается с невероятным трудом, причем она даже не покидала вагон, а билеты проверяла, уже когда пассажир поднимался в тамбур. Подобное обстоятельство было как нельзя более выгодно Ростовскому потрошителю, так как он избежал неприятных объяснений на улице (билеты купить ему так и не посчастливилось, потому что вокзал работает только до 19 часов 50 минут, а он закончил «заниматься» с бездомным уже после восьми часов вечера). Женщина была одета в форменную одежду, которая несуразно сидела на ее непривлекательных телесах, обвисших и, как следствие, уже некрасивых; лицом она выдалась круглым, некогда вызывавшим у молодых людей восхищение и сладостное томление, но сейчас выглядевшим сильно осунувшимся и обильно покрывшимся возрастными морщинами; взгляд давно был потухшим, не выражавшим той юношеской целеустремленности, какая была, когда она только начинала свою нелегкую службу. Звали ее Смирновой Еленой Валерьевной.
– Ваш билет? – обратилась она к странному пассажиру…
Поначалу, еще до того момента, как задать свой обычный вопрос, она не сразу стала заниматься непосредственно проверкой проездных документов, а решила вначале разобраться со своими непосредственными обязанностями, то есть: опустила заслонку на подъемную лестницу, закрыла и заперла входную дверь – словом, никак не обращала внимания на поднявшегося в вагон человека, заговаривая с ним чисто машинально, по большому счету оставаясь верной давно выработавшейся привычке. В обыденной ситуации, когда она заканчивала со всеми процедурами, ей уже протягивали запрашиваемое свидетельство, подтверждающее право проезда, поэтому она особо и не задумывалась, предполагая, что как только повернется к гражданину, то сразу получит искомый билетик, тем более что краем глаза она заметила, как пассажир засунул руку в портфель и продолжает ее там удерживать, очевидно отыскивая то, что ей и было в эту минуту необходимо.
Когда Смирнова закончила и, повторив вопрос «Ваш билет?», повернулась назад, странный пассажир все еще продолжал удерживать ладонь внутри своей клади, не извлекая ее почему-то наружу. Опытной проводнице, повидавшей на своем веку всяких людишек, в том числе и лихих, и непонятливых, и попросту глупых, этот человек сразу показался не то что бы необычным, но каким-то излучающим собой жуткую, чудовищную опасность. Его же полубезумный взгляд давал повод задуматься, что от этого человека можно ожидать всего, даже самого худшего. У женщины самопроизвольно похолодело внутри, как будто в кровь внезапно запустили ледяного, жуткого ужаса; она стала пятиться назад, но, как и следовало ожидать, уперлась спиной в прочную, металлическую преграду.
