– Ты когда-нибудь жила богато?
– Нет.
– Тогда и не начинай.
Бедная Ксюша. Думаю, она доверила мне свою тайну. А я опять над ней насмехаюсь. Где же придел ее терпения? Будет ли бунт?
И бунт последовал, и им тоже Ксюша меня удивила. Она перестала приходить. Я ждал ее каждый вечер, наверное, с неделю. Несколько раз за это время я видел ее из окна своей квартиры – значит, она никуда не уехала, просто перестала приходить. Потом прошла еще неделя, и я встретил ее сестру в магазине у дома.
– Привет, Лена.
Лена была младше Ксюши на год, но она была повеселее, пободрее, посимпатичнее.
– Привет – улыбнулась она.
– Ксюша у меня книгу брала, она мне срочно нужна, передай ей.
Лена кивнула. Но было понятно, что она знает, что Ксюша у меня ничего не брала, и нужна мне не книга. Я понял – Ксюша с ней секретничает. Лена стала мне резко неприятна.
Ксюша так и не пришла. Теперь я часто смотрел в окно. Помучившись еще немого, я решил забунтовать в ответ. Я решил забыть ее. И у меня даже начало получаться, но по вечерам, за мольбертом, в тишине мне все равно было тоскливо. И я начал включать музыку. Но красивая, инструментальная – она больно отзывалась во мне, и Ксюша в моей голове, окруженная этой музыкой была феерично красива, грустна и мне необходима.
И однажды встретив у подъезда Лену, я не сдержался.
– Привет – остановил я ее.
– Привет – улыбалась она мне снова. У меня возникло плохое предчувствие, но я подавил его в себе и сказал:
– У твоей сестры личная жизнь появилась?
А вот у Лены был тот дерзкий взгляд, которого я так ждал от Ксюши. Она меня им и одарила.
– А что? Ты думаешь, на тебе свет клином сошелся что ли?
Она гордилась своим выпадом. Повернулась и ушла. Я смотрел на удаляющуюся Лену и ненавидел ее. И решил вернуть Ксюшу хотя бы просто назло ей.
И я ее вернул. Просто постучал в ее дверь вечером того же дня, когда встретил и возненавидел Лену, и сказал – «пошли в гости».
Ксюша снова стала приходить по вечерам. Но во мне закралась одна мучительная мысль – я первый и последний раз вернул тебя, Ксюша.
И еще я начал незаметно для себя копить желчь и ненависть к тем, кто ее окружает. Я, понятно, ненавидел Лену. И когда Ксюша уже стала моей женой, и я мог говорить ей все что угодно, не боясь, что она перестанет приходить по вечерам, я, то и дело, говорил ей какая Лена дрянь. И на то у меня были веские причины: Лена к тому времени тоже вышла замуж, очень, надо сказать, удачно. Была при деньгах. Делала Ксюше подарки, помогала деньгами, и все это за моей спиной. А еще они с Ксюшей любили друг друга, и когда мы с Леной встречались глазами, что случалось редко, но случалось – ее глаза смеялись.
