Я взял собачонку, называть ее Светкой, все-таки язык как то не поворачивался, сунул в карман куртки, так что торчала лишь головка с нелепыми большими ушами. Сначала все шло очень хорошо, даже я бы сказал позитивно. Я поговорил во дворе дома с соседом, который выгуливал на поводке добермана. Тот посоветовал мне купить корм для щенят, лучше всего куриный. Потом проходившая мимо маленькая девочка, заметив мою подружку, задергала маму за рукав «смотри какая!». Я гордо погладил пальцем собачонку между ушами. Довольный, я решил еще больше приобщиться к жизни собачников и пошел выгуливать свою подопечную в парк недалеко от дома. Там я поставил ее на жухлую осеннюю травку. Та в недоумении постояла на месте, понюхала траву. Ее худенькие ножки некрасиво дрожали, но она быстро освоилась, покопала лапками землю, сделала пару кругов в погоне за своим хвостом, справила нужду и побежала. Я шел размашистыми шагами за ней. Она выбежала на детскую площадку. Детки были в восторге от такой игрушки, манили ее палочками, выкрикивали команды. Собачонка разыгралась, была рада детям взаимно. Где же тот несчастный щенок, для которого я собирался стать героем? Нет, надо было брать с улицы. И тут в пылу веселья моя собачонка неожиданно для всех затявкала. Малыш, оказавшийся в этот момент рядом, и тянувший собачонке травинку, испугался, отшатнулся, сел на попу и заплакал. Подбежавшая мамашка подняла малыша и принялась за меня. Кричала что-то о знаке запрета выгула собак на детской площадке, о моей безответственности. Я, молча сунул собаку в карман и ушел. Ей-то хорошо, ее отпрыск, небось, ее любит, ну или начнет в ближайшее время.
Я направился в магазин за коньяком и кормом. А на двери наклейка: с мороженым, на роликах и с собаками нельзя. Я постоял, подумал и вошел. Взял ей поесть, мне попить, купил еще яиц, колбасы, и на кассу. Кассирша недовольно покосилась на собачонку, чья ушастая голова выглядывала из моего кармана.
– Это ж разве собака? Блоха! – улыбнулся я ей. Она, молча, пробила мои покупки, рассчитала меня и я вышел.
С тобой еще и в магазин не пускают! Как же вы бедные живете? Остаток дня мы провели в компании друг друга и телевизора. Я старался захватить ее ладонью снизу, со стороны живота и положить на лопатки, она кусала мои пальцы, я побеждал каждый раз. Играл с ней одной рукой, второй подливал себе коньячок, глаза в телевизор. Нам не было весело, наличия смысла в жизни так и не обнаруживалось, хотя я внимательно прислушивался к себе. Выходил пару раз на улицу подышать, брал ее с собой. А ночью положил ее рядом на кровати, она беззаботно уснула. Это меня настораживало. Она ведь совсем кроха, ее, наверное, только от мамки отняли, сегодня лишили братьев и сестер, отдали чужому дядьке. А она даже не скулит, не скучает, весела и довольна новой жизнью. Способна ли она вообще любить, и в частности меня?
