Но Артем молчал. Полина разглядывала его темный профиль и знала, что лучше, чтобы он говорил.
– Уважаемые…
Полина вздрогнула от неожиданности. Незнакомый мужской голос прозвучал откуда-то сбоку. Из той темноты, откуда недавно вернулся Артем. Ребята вглядывались в темноту. Еле различимый силуэт стоял в нескольких шагах от скамьи…
– Сигаретки не будет?
Полина сидела прямая, как струна. Слишком развязно и как будто насмешливо спрашивали у них «сигаретку».
– Нет, – отозвался Артем.
Его «нет» было твердым и тяжелым, как и подобает каменному человеку.
Полина убеждала себя, что дрожит от холода и что вот сейчас человек, не нашедший у них сигареты, печально вздохнув, отправится восвояси.
– Не курите что ли? – насмешка становилась злой и напористой.
«Дурак», – думала она про Артема. Ей казалось, что, если бы его «нет» было хоть немного мягче, человечнее что ли, их диалог с темнотой не получил бы развития.
– А тебе какое дело? – спросил Артем.
Полина уже даже не дышала.
«Дурак».
– Ты че, пацан?
Силуэт начал медленно выплывать из темноты.
Он уже стоял у того края скамьи, где сидела замершая от страха Полина. А та даже глаз на него не подняла. Не стала рассматривать. Ей было нелюбопытно.
Артем поднялся. Неторопливо. Будто гора оказалась огромным спящим великаном. И, проснувшись, великан медленно разгибает затекшую за века спину. Артем взял костыль, сделал шаг в сторону незнакомца.
– А тебе что надо? – спросил Артем тихо, угрожающе. У Полины от его голоса побежали мурашки по спине.
Пауза.
– Да ладно, пацан, – наконец отозвался человек, стоящий рядом с Полиной, – нету, так че.
И сделав шаг назад, обратно в темноту, добавил:
– Ну, бывайте.
Полина прикусила нижнюю губу. Уже было не страшно. Теперь больно.
– Сюда иди, – прорычал Артем и сделал шаг вперед.
– Не нарывайся, пацан, я же все понимаю, – и это уже опять из темноты.
Они слышали шорох удаляющихся шагов.
– Иди сюда, я сказал, – крикнул ему Артем и тоже направился в темноту.
Он торопился, и его движения были резки и неуклюжи, он походил на поломанную игрушку.
Полина вскочила со скамьи. И уже через несколько шагов была перед ним. Она обхватила его руками. Он продолжал сыпать оскорбления вслед уходящему поверх ее головы. А она очень переживала о том, что ей не хватает ни рук, ни сил.
Ее руки приходились ему чуть выше локтей, щекой она прижалась к вздымающейся груди.
«Муравей на горе, блоха на теле могучего зверя», – думала она о себе.
– Отпусти! – рявкнул он и одним движением скинул ее руки.
