Она ведь могла не пустить, говорила себе Полина, могла под любым предлогом. Могла тогда, может и сейчас позвонить Анжеле или ее родителям и справиться обо мне. Могла хотя бы попытаться вызвать меня на откровенный разговор, ведь есть вероятность, что я бы не устояла.
Но мама поспешила испугаться, расстроиться, развести руками.
– Можно, – ответила она.
«Мама верила себе», – плаксиво досадовала Полина. В ее голове все сложилось. Она уже придумала дачу, но не Анжелину. Уже начинала убеждать себя, что дочь взрослая и ее не удержать. Искала слова, которыми станет утешать Полину, когда та поймет, что зря на это пошла.
Полине даже не удалось обрадоваться, что получилось так просто уйти из дома на все выходные. Ей было стыдно за мамины мысли, хотя она не имела к этому никакого отношения. Казалось, если бы Полина поведала маме правду, та бы вздохнула с облегчением, может, даже расплакалась и сказала: «Езжай, доченька, куда хочешь».
Полина понимала, что из-за всех этих переживаний о маме она упускает самое главное. «Чувствуй», – просила себя Полина.
Она стоит на мосту рядом с Артемом. За их спинами шумят ненужные люди. Утро свежее и прохладное, а она без шапки, потому что считает, что так ей больше идет. Ветер холодит им лица. Они смотрят вдаль. Ждут поезд, который приедет за ними.
«Чувствуй», – уже почти плакала Полина. Вот же она! Наглядность, которую ты хотела. Это и есть фото «после».
Приближающийся поезд оказался размытым, будто Полина смотрела на него через стеклянную бутылку.
– Пошли, – сказал Артем.
Сами высохнут, решила Полина, побоявшись, что Артем заметит ее слезы, если она станет вытирать их ладонью.
Вниз по ступеням направились к поезду.
«Хоть бы больше никого», – думала Полина, входя в пустое купе. Когда покупали билеты, верхние полки были не выкуплены.
Артем помог ей снять рюкзак. То есть повернул Полину к себе спиной, стащил со спины рюкзак и сунул его под стол. Со своим сделал то же самое.
Получается, и управились. Долго сидели друг против друга и смотрели на перрон в окне. Там торопились, суетились.
Объявили об отправлении их поезда. Попросили сопровождающих его покинуть. За окном махали руками, посылали воздушные поцелуи, сдерживали слезы.
«Больше никого», – с облегчением подумала Полина.
Артем поднялся, чтобы задвинуть двери их купе. Но они не поддались. В это же самое время с другой стороны их удерживал здоровенный парень.
– Здрасте, – поприветствовал он попутчиков.
