Полине показалось, что задать этот вопрос будет вежливо с ее стороны. Нельзя же вот так просто сказать ему, что она знает, куда он шел.
– Он? А что ему? При нем прекрасная нянька.
Потом долго молчали, и Полина все-таки не выдержала:
– Я знаю, куда он шел.
Теперь Артем смотрел на нее, но так же, как до того на стену, хмуро и как будто с презрением. Ни вопросов, ни вскинутых бровей. Полина, признаться, ожидала иной реакции.
Она начала нерешительно:
– Помнишь, ты мне вчера график рисовал? Сказал, что это «кривые Жуковского». А я тебя про поэта спросила, ты такого не вспомнил… Хотя он точно есть. Точнее, был…
Полина начинала путаться в мыслях и, как следствие, в словах. Остановилась. Выдохнула. И продолжила уже медленнее, спокойнее:
– Я про поэта все почитала: и стихи его, и биографию. Ничего не нашла. Потом стала читать про сами кривые и про ученого – тоже ничего. Но поисковик заодно мне выдал ссылки на город Жуковский. Этот город ведь связан с этими, ну как, самолетами. Ты знаешь такой?
Артем все такой же, неудивленный и незаинтересованный, спокойно ответил:
– Ну да, я там родился. Мы жили там. Давно.
А вот Полина от удивления раскрыла рот. Будто бы Артем этим сказал: «Да, Полина, ты права, ты нашла разгадку».
Но Полина быстро пришла в себя. Усилием воли подавив в себе радость, поспешно добавила:
– Может, там у твоего папы остались родственники или друзья? Может, он хотел, чтобы ты с ними связался? Рассказал им, в каком он состоянии…
– Это вряд ли.
Полинины гениальные теории рушились на глазах.
– Почему? – разочарованно спросила Полина.
– Он давно уже забил на своих родственников, не общается с ними. А друзей у него нет. Есть начальник, который его подтянул на работу, типа по дружбе. На самом деле ему нужны только папины мозги.
– А этот начальник случайно не в Жуковском живет? – тихо-тихо спросила Полина.
– В Москве. У них там офис. Папа у нас командировочный. А еще, – Артем долго смотрел ей в глаза, – он бы не стал меня ни о чем просить.
Полина знала, что еще одно «почему» спровоцирует лишь очередную обидную шутку, которой разговор, вполне возможно, и закончится. И она просто молчала.
Артем продолжил сам. Сначала, правда, демонстративно вздохнув.
– Даже если это послание, – и он закатил глаза, давая понять Полине, насколько глупы и неправдоподобны такие предположения, – то предназначено оно исключительно для меня. Мама бы не поняла, а Лизка тем более. И он это знает. А значит, именно этого он и хотел – чтобы понял только я. Но это, я тебе еще раз повторяю, нереально. Он бы не стал меня ни о чем просить.
