– У нас гости.
Сказала как бы никому, просто чтобы обозначить, что Полина замечена.
Полина в ответ улыбнулась, и тоже никому, и тоже, чтобы обозначить. Артем сделал пару шагов вперед и открыл маме вид на Полину. Потому что мама, услышав про гостей, искала их глазами.
Но мама не стала удивляться котенку, разглядывать. Не стала ни улыбаться, ни хмуриться, она просто сказала: «Привет». А девушка, которая уже подошла к Полине сзади, сказала: «Садись сюда», – и указала на стул у стола.
И про котенка забыли. Разбирали покупки, обсуждали новый магазин, в котором они были сделаны. Артем не помогал, стоял, прижавшись спиной к стене, безучастно наблюдал за происходящим.
Еще раз подогрели чайник. Полина с замиранием сердца ждала, когда разольют по чашкам чай, высыпят в вазочку купленные конфеты и наконец обсудят, что с найденышем делать.
Но вот и чай, конфеты и даже зефирки, а про кота ни слова, ни взгляда, только улыбки вскользь. Полина уже и сама про себя забыла и стала пить чай, смотреть на девушку. Потому что мама у Артема была как мама, ничего особенного, хотя Артем на нее здорово походил, а вот девушка была замечательная. Светловолосая, как и Артем, а глаза карие, большие, а все остальное на ее лице было не то чтобы маленькое, но очень аккуратненькое – и нос, и рот, и зубы. Вот только ее уши, казалось, были ей немного велики. Их было чуть заметнее, чем стоило бы. Но она их не прятала, даже наоборот, то и дело выставляла напоказ, убирая за них пряди волос. А украшены они были серебряными сережками в виде листочков, и на правом листочке сидела божья коровка.
– Родина зовет, – сказал Артем Полине и вышел из-за стола.
У Полины оставалось еще полстакана недопитого чая и что-то вязкое, обидное внутри.
Она сказала: «Спасибо», – и ей на то кивнули.
Полина шла и думала: «А что, лупу надо было с собой приносить?». И даже оглядела свою скромную грудь, чтобы проверить, не забыла ли она снять школьный бейдж, на котором они могли прочитать ее имя. Но бейджа не было. Полина оказалась не подписана и никому не интересна. Настолько же ей уже были не интересны и Германия, и СССР, и все, что между ними происходило.
Она не видела ни букв, ни смысла за ними и сама попросилась домой.
– Мне домой надо.
Артем посмотрел на часы в уголке монитора, кивнул. Полине показалось, что он вполне допускал, что причиной ее «надо» мог быть поздний час, но потом он сказал, что проводит, и сказал непривычно мягко, а значит, он ее разгадал. Понял, что спасенный им уличный котенок, принесенный в тепло и метивший в члены семьи, семьей оказался раздавлен. И что колесами уличными, машинными было бы не так больно.
