Постоянные стрессы вызывали у неё непонятные звуки в голове, гул сирен, пронзительные, низкочастотные писки, жуткая сейсмическая активность в черепной коробке, к этому можно были привыкнуть, и она привыкла, как и ко всему прежде. Но тот звук, в тот самый день, был ещё страннее…
Гром барабанов по стеклу отдавался уже не в сознании, а снаружи, в комнате. Будто кто-то полными боли глазами всматривался в неё и только сильнее бил по оконной раме. Вдруг, неожиданный хлопок, стекло разбилось, барабанщик зашипел от боли в его тонкие кисти впились осколки стекла, но не сдерживая ярость тот колотил уже внутреннюю часть своего прозрачного противника. С каждым разом уже вбитые части оказывались только глубже, разрывая мышцы, кожу, докапываясь до костей, заставляя алую кровь течь и заливать собой все иллюзорное поле боя, появлялись и новые куски, а самые маленькие, пыль, забивала прерывистое, как у дикого зверя, дыхание парня. Рагнарек, казалось, продолжался бесконечно.
Легонько приоткрыв глаза, в туманном образе проглядывался он…
– Валерьян?…, – шепнула Надежда.
* * *
Меня зовут Валерьян Видоплясов, я только что окончил Сельский Многопрофильный Лицей №4…
<=To=be=continued=<
Глава 20 “Об Отшествии Преподобнаго
в Пустыню от Славы Человеческия”
Днем на улице собирались дождевые облака, они боялись разразится на землю при свете дня, страшились солнца, томно ждали ухода звезды за горизонт. Темнота таки заполнила некогда освещенные просторы, Валерьян воочию застал сардонический хохот дождя, капли выстукивали по его черепушке ритмическую мелодию, меж звуков хлюпающей воды изредка слышался отдаленный вокал, который, казалось, описывал все его внутреннее состояние одними фибрами голоса. То легкая скрипка изредка, но крайне решительно, отдаленными шагами приступала со спины, под ручку с забористым басом ударных инструментов, заливистым смехом флейты.
“Нам нужно встретится, поговорить”
Выложишь все карты на стол, Мирослав? Расскажешь чего хочешь от нас, от меня, зачем было устраивать весь этот фарс? С удовольствием бы послушал тебя, с удовольствием бы прекратил порочный круг, подарил бы спокойствие Мирону, вместе с твоей головой, свободу, что развеяла прах моей матери по ветру. Дал бы только увидеть себя, показался…
Подъехала машина, что красным взмахом кисти по серому полотну слегка притормозила, оттуда выглянула голова.
– Извини, что заставили ждать под дождем, – сказал успокаивающим голосом Глеб, – мы тебя должны подвезти к боссу.
