“ЖИЗНЬ НАС РАЗЛУЧИЛА, НО НЕ РАЗЛУЧИТ СМЕРТЬ”, – надпись на обратной стороне креста, заказанная лично Мироном, была последним его кредом. За эти мизерные полтора десятка лет, он потерял слишком много чтобы оставить дело. Поставил на кон все и так не хочет проиграть.
– Пора мне идти, – продолжал Трубецкий, поднявшись, – наверное, встретимся уже лично, так сказать, когда рядом с тобой здесь лягу, – глянув на близлежащий крест со своим изображением и только датой рождения, заключил следователь, – встретимся…
“А может ну его!”, – проскочило в голове, может лечь рядом с ней, прямо под своим же портретом, принять такой желанный отдых. Скрестить руки у груди и уснуть вечным сном. Но будет ль этот сон спокойным? Будет ли душа на своем месте, осознавая, что все возложенное на алтарь сгорело? Нет, естественно нет.
– Мирослав Гадюкин, – уходя от могилы говорил Мирон, – кто же ты такой? И кто скрывается под твоим именем прямо сейчас? Блохин-Блохин, спалился как ребенок, еще и босс мафии называется. Тьфу…, – а на лице вновь запылала триумфальная ухмылка, – ха-ха-ха-ха-ха-ха, дурак, ну и дурак, – свалившись на колени, расчувствовался Трубецкий. Черт его знает, сколько он просидел за трапезой собственной победы, но мертвецы еще долго будут перешептываться о чудном следователе, хохотавшем над могилами.
<=To=be=continued=<
Глава 14 “Пропавший Без Вести”
~Следователь, стиснув зубы, озлобленно смотрел ему вслед. Так близок и одновременно так далек, все было словно на самом деле, но отчаянно приглядевшись, понял – Многогрешный не оставляет следов на свежем снегу. Свои подумали – он чужой. Чужие заподозрили, что он свой. Но вместе решили – Герман неуловим. А мертвый Гадюкин в кармане гниет, и теперь его никто никогда не найдет, ведь “Многогрешный” персонаж только литературный…~
* * *
Казалось, что Герман компенсирует многолетнее нахождение в тюремной робе каждый день меняя костюм на Мирославе Гадюкине – своем новом амплуа. То, подобно Валерьяну, напялит готический шарф, то словно Василий, на его тощих плечах воцарит темное пальто. Но одно известно наверняка, у этого человека чувство стиля было в крови, передавалось с молоком матери, ведь где бы не явился пан Многогрешный, все фонари светили только на него. Также и фонари маленькой приватной больницы, спонсируемой фондом “Золотых Гор”, подчеркивали немного женственные черты лица короля картельного бала.
– Хм, – протяжно замычал блондин, – кажется эта, – он указал пальцем на белоснежный дверной проем, – странное решение, Филя, закрывать их в одной палате, но не в праве тебя осуждать, – не смотря на то, что в коридоре больше никого и не было, это не мешало ему упоминать подельников вслух, – тук-тук, друзья!, – отперев дверь запел мужчина, – а вот и они! Сашка, Сеня и Глеб! Не разлей вода, правда?
