Буквально получал удовольствие от того, что разглядывал эту женщину.
Смаковал детали, как завзятый гурман – изысканное лакомство.
Изящный изгиб между талией и бедрами, ненавязчиво подчеркнутый трикотажным платьем. Пышные волны волос, что рассыпались по плечам и непокорными прядями падали на грудь.
А ноги! Какие у нее длинные ноги! В первую их встречу Жасмин сидела, и Горский не успел оценить эту ее особенность. А вот теперь… теперь да-а-а…
Она была совершенной. Статуэткой, как выражаются поэты. И слишком соблазнительной, чтобы Горский воспринимал эту красоту поэтично. Возвышенно. Какая уж тут поэзия, когда в штанах такое творится?
Впрочем, ему хорошо удалось это скрыть.
А уже спустя несколько минут Горский с Жасмин сидели за столиком в фэнтезийном зале «Амазонок». Отдельным, отрезанным от суеты остальных посетителей ширмой. И уже ломившимся от блюд.
Жасмин с удовольствием ела суп с морепродуктами. Понемногу. Смакуя, как истинная леди.
И Влад получал какое-то дикое, животное удовольствие, просто наблюдая за тем, как эта женщина ест то, что он для нее заказал и оплатил.
Владу до ужаса, до ненормально глупой улыбки нравилось, как Жасмин смакует на языке обед. Как она пробует белеш.
А это ее: «Ммм… прелесть» век бы слушал.
Наверное, даже повар, чьи блюда вот также пробуют и хвалят, получал меньшее удовольствие и меньше гордился своим профессионализмом.
Гордиться Владу было особенно нечем. Кулинарил не он и даже не он накрывал на стол.
Но Горский почему-то все равно гордился. Прямо раздувался от удовольствия.
В последний раз он так себя чувствовал в школе, когда выиграл конкурс среди чтецов стихов и получил почетную грамоту. Казалось – еще немного и его разорвет от радости. Еще немного – и он полетит.
И только теперь это ощущение вернулось. Влад захлебывался им, пропитывался, наслаждался.
Как дикий кот миской сметаны.
А то, как Жасмин облизывала ложку, как снимала языком остатки еды с губ… Заставляло Горского опять думать вовсе не про обед. Хотя он нарочно ничего не ел с самого утра. Даже не перекусывал, как привык.
Вот только сейчас Горскому кусок в горло не лез.
Он постоянно менял положение в кресле и почти не чувствовал ни вкуса цыпленка табака, ни послевкусия любимого травяного чая.
Даже поразительно, насколько Горский оказался животным!
Светский лев превратился в дикого хищника. Который принес своей самке в зубах кусок мяса зверя, недавно убитого им на охоте. И с наслаждением, с удовлетворением наблюдает, как его женщина поглощает лакомство. Предвкушает и лакомство для себя самого.
