Жаль, они не подумали о чтении.
Стоило подойти к зданию чуть ближе, как по коже прошёлся лёгкий озноб, душу охватила непонятная внутренняя тревога, а происходящее вокруг незаметно отодвинулось на второй план. Меня будто бы схватили за руку и настойчиво потянули вперёд.
— Нам сюда, — Эзра кивнул на массивные двери, вернув в реальность.
Я резко встряхнула головой, буквально заставив себя сосредоточиться.
— В Сыскном приказе хранятся иремские предметы?
— Почувствовала их зов, да? — догадался гуль. — Здесь внизу архив, там много артефактов, но все они бесполезные или уже использованные. Действительно ценные вещи спрятаны в сокровищнице халифа.
Эзра открыл дверь, пропустив меня первой, и зашёл следом.
Мы оказались в просторном холле, наполненном приятной прохладой и мягким светом, струящимся через голубое стекло стрельчатых окон. Внутри ни людей, ни мебели. Каменные интерьеры разбавляли только масляные лампы в нишах и портреты лучших сотрудников на стенах.
— Гляди сюда. — Эзра взял меня за плечи и подвёл к одному из них.
С указанного портрета прямо на нас смотрело суровое лицо видавшего виды гуля. Взгляд его жёлтых глаз прожигал насквозь, из-за плотно сжатых губ показывались острые кончики длинных клыков.
— Это мой отец — Соломон аль-Хазми, гуль из благородного рода Наккаш. Он был лучшим сыщиком Сыскного приказа. Без шуток! Одни ровнялись на аль-Касима, другие на ар-Лахама, а на моего отца ровнялись и аль-Касим, и ар-Лахам.
— Впечатляет.
Что с ним случилось и где он сейчас, спрашивать не стала. Слово «был» уже намекает, что его звёздный час в прошлом. Скорее всего, вместе с жизнью.
— Слушай, милостивая дочь Адама, — доверительно шепнул Эзра, когда мы подошли к двери с большой позолоченной табличкой. — Не рассказывай госпоже Хатун о словах говоруна. Чем бы ни была синяя дымь, пусть она останется между нами, хорошо? И кувшин в хижине тоже. Сама понимаешь…
— Договорились. Постой, глава Сыскного приказа — женщина?
— Временно. Предыдущего главу сослали за преступления против халифата, и пока диван не нашёл ему подходящую замену, приказом управляет его заместитель — начальница Хатун аль-Басара. На табличке всё написано, — он ткнул пальцем в витиеватую надпись.
— Я не умею читать на мирхаанском.
— Вообще?
— Ни буквы, ни цифры.
— Ай, не страшно! Мать матери моей матери тоже не умела читать и ничего, до ста семи дожила.
Гуль постучался и, получив разрешение, прошмыгнул внутрь. Я сразу за ним. Не собираюсь торчать в коридоре неприкаянной душой.
