Илья с удовольствием отмечал, как в голосах девчонок быстро затухает нотка слёз испуга, сменяясь азартом – вот приключение-то вышло! – и смехом. Тем самым, искренним детским смехом, когда смеёшься по большей части над самим собой, но тебе не обидно, а радостно, что опасность оказалась просто розыгрышем – и обещанием новых интересных идей для будущих проделок.
Страхоборец и сам невольно заулыбался, наблюдая, как золотистые лучики детского смеха, словно забавляясь, треплют фоновое поле Страха под домом. Так котёнок, придерживая лапками, азартно рвёт зубами листок бумаги, мотая головой и выплёвывая обрывки.
Работает!
Так, а что у нас с «фоном» Виктóра?
И тут есть чему порадоваться. Рассеяние поля Страха пока слабое, но оно определённо есть. Подрастёт парень, окрепнет – и станет охранять своих близких и соседей от этой напасти. А пока – пусть веселится с друзьями. Вон, «коварное разбойное нападение» уже переросло в шутливую потасовку на подушках. Каникулы, деревня да добрая, понимающая бабушка – что ещё нужно ребятишкам для счастья?
– Ну вот, видишь, – раздался за спиной довольный голос бабы Оли, – работает. Пойдём спать, пусть ребятня дальше играется. Чай, утром не в школу, пусть бесятся, пока можно.
– Ну, выяснили мы, что смех рассеивает Страх, – сказал Илья, идя за хозяйкой к дому. – А толку с этого? Практической пользы, я имею в виду.
– А насчёт прахтической пользы – это уж пусть ваши высокоучёные головы судют, – ворчливо отозвалась Ольга Серафимовна. – Я вам экспрексмент провела – а вы уж думайте, к чему его приложить. Как подорожник к ссадине, хе… В науке ж так вроде и делается, а? Одни чего-то изобретут, а вторые уж думают, какая с этого польза. А может, пользы и нет вовсе, окромя как иностранцам носы утереть – вот, мол, какие мы умные…
– Так и есть, – хмыкнул Илья. – Теоретическая и прикладная наука.
– Во-о, я ж говорю – прикладывать, как подорожник… Ладно, марш спать, подыму раненько… дело есть.
– Какое дело?
– Цыть, герой. Утром узнаешь.
– Подъём, – раздалось над головой, как показалось Илье, через пять минут после того, как он закрыл глаза. – Чай готов, извольте кушать.
– Ох… Сейчас. – Илья сел, попытался протереть глаза и в очередной раз чертыхнулся, когда лица коснулись шершавые бинты, а пальцы прострелила боль. – Сколько времени?
– Шесть. А что? Тебе какая разница? Ты ж на больничном.
– Да так, привычка… Вы скажете, что за дело-то?
– Марш чай пить. Надо сходить кой-куда да вернуться через часик. А то народ утром начнёт по деревне шарохаться – а меня не будет.
