Он уловил колебание Габриэль до того, как она решилась ответить:
– Папа, я хочу, чтобы ты не вмешивался в это.
– Ты хочешь, чтобы я не вмешивался? – Жером на миг отступил.
Габриэль повела плечами.
– Если бы ты не прознал об этом происшествии, я бы даже не подумала вспомнить о нём. – Она улыбнулась и договорила: – Это моя вина, ты ведь знаешь… Как обычно. – Улыбка Габриэль при таком почти что детском признании была лишь очаровательнее. Она продолжила: – Я всего-то заснула на занятии, не закрывая глаз, и захотела сыграть на нервах сестры Мадлен, хоть и знала, что не должна так поступать. Я признаю, что время от времени бываю несносна, а иногда у меня получается превзойти даже саму себя.
– Я не желаю, чтобы ты унижала себя такими словами, Габриэль. – Жером впал в тихую злобу: уже долго его прекрасная Габриэль находится под присмотром этих стухших девственниц, которые обучают её идиотскому самопознанию. Он решительно продолжил: – Если ты ведёшь себя высокомерно с другими, то это оправдано твоим несомненным превосходством над ними.
– О, папа, ты судишь самоуверенно!
– Я не хочу больше слушать твои необдуманные речи, Габриэль!
– Папа, умоляю, – радость Габриэль постепенно таяла. – У меня и в мыслях не было расстраивать тебя.
Пытаясь возвратить самообладание, Жером продолжил уже мягче:
– Я перестал наказывать тебя с той поры, как много лет назад ты стала моей подопечной, и я не позволю другим— никому – наказывать тебя!
Серые глаза Габриэль едва заметно наполнились тревогой.
Она протянула ладонь к его щеке и погладила, а затем прошептала:
– Папа, я временами забываю… – Она сделала паузу, продолжив ещё тише: – Извини, я сделала тебе больно лишь за то, что ты любишь меня.
Жером затих, поразившись, как точно слова Габриэль совпали с мольбой, проговорённой другими губами много лет назад. Те слова до сих пор отдавались в его сердце.
…Извини, я сделала тебе больно, Жером, лишь за то, что ты любишь меня….
Дорогая женщина всплыла в его сознании…
Шеннон Обреонис с рыжими волосами и большими серебристо-серыми глазами, которая покорила его ещё в детстве. Как он любил её!
Шеннон – очень добрая, честная, порывистая и волевая! Они оба родились с разницей в несколько лет в семьях богатых купцов, которых разделяло друг от друга всего несколько миль. Они были похожими друг на друга… и настолько разными. Шеннон была слишком умна, чтобы подчиниться ему, и как другие, относилась к нему, как к равному. С раннего детства ей не нравилась из ниоткуда появлявшаяся в нём жестокость, и осуждала его, если он пренебрегал моральными устоями, которые старался внушить ему папа. Она случайно узнала об участии Жерома в незаконных махинациях и, смотря ему в глаза, осудила его неправильное поведение. Но она не сумела отвернуться от него…потому что любила его и понимала, что он её любит, лишь её. Она уверовала, что любовь будет его единственным шансом спастись. Шеннон любила его, но…
