- Вещь! - утер губы Генка. - Тысячу лет "Шампанского" не пил.
- А говорили - не надо.
- И за что же мы пьем? - растягивал удовольствие Майкл. - Не за этот же праздник?
- Нет, - сказал Генка. - За праздники вообще пить глупо. Потому что они не повод, а следствие. У Кортасара, кажется, было: "Любой юбилей - это врата, распахнутые для человеческой глупости". А поскольку глупость на Руси есть питие, то вот, значит, и додурачились.
- Предлагаю, без философии, - перебил Васька. - А то анекдот пропадает. Адам рассказал.
- Валяй. Только по-новой плесни.
На этот раз разлили горилку.
- Строит, значит, старшина роту. Смотрите, говорит, учу как гвоздь забивать. Втыкает этот гвоздь в забор, разбегается и трах головой. Гвоздь ни с места. Он опять. То же самое. Что за хреновина, говорит. Разбегается уже от самого штаба - трах-тарарах! - только искры посыпались. А гвоздь как стоял - лишь погнулся немного. Тогда старшина на забор, посмотрел, что с той стороны делается, и быстренько вниз. Пардона, говорит, прошу. Занятия отменяются. С той стороны замполит прислонился.
- Ха-ха-ха!
- Хо-хо-хо!
Лешка сам не заметил, как начал оттаивать. В голове чуть-чуть закружилось. И силы какие-то непонятные пробуждаться стали: что вот сделать чего-то, или слово сказать?... Да что он, действительно, на "Зимь"-то взъелся? Ну, Борька попался. В холодной сидит... Только "Зимь"-то в чем виновата? Даже подумал, прикончат еще по стопарику - и пойдет на нее поглядит. Как бы, вот, мировая. Какой леший ссориться?...
- Ну и как же горилочка? - уже красный как помидор, крутил усы Васька.
- "Шанель" номер восемь!
- Резиной вот только пованивает.
- А ты кальмаром зажуй. В момент перекроет.
- И кто же такую падаль купил?
- Дурачье. Деликатесов не нюхали. Во Франции, говорят, буржуи по бедности лягушек уписывают. А им с наших тихоокеанских широт пролетарских кальмарчиков!...
Появилась гитара, рассыпала бисер аккордов.
- Я бы вам на пианино сбацал, - сказал Васька. - Да боюсь, громко выйдет. Давай-ка, Ген, что-нибудь тихое.
Генка согнулся над гитарой, повертел колок:
Когда души уходят из вещей
И крысами с тонущего корабля
Бросаются в пустоту окон
Приходит одиночество.
- Это что, песня? - поежился Майкл.
- Нет. Эпиграф.
И генкины пальцы поплыли по струнам, медленно, засиживаясь на ладах, а потом вдруг спохватываясь и прыгая через медные планки. И от этого их опаздывания, желания наверстать ускользнувшее, обмотка на струнах попискивала, добавляя в музыку что-то свое, недосказанное:
