олень человека убийцей и на улицу выпусти - так под этими взглядами точно убьет. А выряди лордом - лордом станет. И кто знает, может в революцию, когда люди друг на друга красные тряпки цепляли - так эти вот тряпки больше чем псе призывы и лозунги сделали?
Магазин закрывался. 13 дверях стояла девица с пумпоном на вязаной шапке и всех выпроваживала. Мол, в два приходите, а сейчас мы обедаем. Лешка хотел пройти мимо, но девица его не пустила.
- Не слышишь? Обедаем.
- Я к Ларисе, - исподлобья посмотрел на нее Лешка.
- Это по какому ж вопросу?
- Витрину украсить.
- А-а! - встрепенулся пумпон. - Так ты, значит, художник!
В магазине было тепло и тесно. Прилавки вдоль стен, пирамиды консервов, кильки на ржавом подносе. Лариса сидела у окна, за маленьким столиком, перебирала открытки. "59", "59"... - на каждой. Где из кумачных лент, где на красном полотнище, что держит в руке здоровенный дебил в спецовке рабочего. Тут же, сверху, пудовые буквы - "КПСС", - а снизу, помельче: стройки, ГЭСы, заводы, - будто этими буквами их придавило.
- А я уже думала не придешь, - улыбнулась Лариса. - Решила сама что-то выбрать.
- И как?
- Все равно. Рисовать было б проще.
На Ларисе был белый халат и вчерашний свитер, по которому, как и вчера, стекала янтарная капля.
- Зубной порошок. И гуаши немного, - сказал Лешка.
- Светка! - позвала Лариса. - Гуашь принеси! Но Светке было не до того, она как раз разделывалась с последним посетителем, долговязым стариком с одинокой бутылкой в авоське. Старик с ней пытался заигрывать: мол, чего-то к празднику обещали. А она напирала: нету и все. Один ящик был, еще утром распродали. Наконец старик отступил, скрылся за дверью - и Светка шмыгнула в подсобку, вынесла коробку с гуашью.
- Видишь у нас ее сколько!
Светкины щеки горели. Да и вся она, вплоть до пумпона:
вот, мол, в торговле работаю, и ежели что - не только гуашью побалую.
Лешка выбрал подходящую банку и развел порошок.
- Где рисовать-то?
- Да вот, на окне. Больше негде, - опять улыбнулась Лариса.
Окно было витриной, на которой красовалось все то же - консервные банки, - и еще лежала головка сыра. Но сыр был ненастоящий, пластмассовый, с облупившейся краской.
Лешка взобрался на стол, вытянул из-за голенища кисточку и мазнул по стеклу. Левый верхний угол витрины быстро окрасился в белое. Потом гуашью натыкал разноцветные точки. По диагонали протянул Кремлевскую стену. Вереницы зубцов, красная башня и желтый обруч курантов.
