Рамон мчался, огромными прыжками перемахивая через поваленные деревья и сходу продираясь сквозь заросли шиповника. Он все время видел черный хвост и, казалось, вот-вот догонит лисицу, но, когда расстояние между ними сокращалось, она ловко ныряла под завалы деревьев или юркала в непроходимый колючий кустарник и, выскочив с другой стороны, устремлялась дальше.
Преодолев очередное колючее препятствие, Рамон вылетел на склон и понял, что место знакомо. Около одной из норы выжидательно сидела черная лисичка. Как только Рамон ее увидел и бросился к ней, она ехидно усмехнулась и исчезла в черной дыре, взметнув напоследок веер сухих дубовых листьев.
Пес потыкался носом в черноту. Даже его голова туда не пролезла бы. Он сел и решил подождать. Уже смеркалось, когда он услышал еле уловимый шорох листьев у другой норы. Он посмотрел туда, но успел увидеть только черную тень, исчезнувшую в темнеющем лесу. Лисица ушла.
На следующее утро Рамон удрученно обнюхивал свою пустую миску. Есть хотелось очень. Он вылизал оставшиеся там прилипшие крошки, и теперь миска сияла первозданной чистотой. Калитка скрипнула, во двор вошла хозяйка.
– Ты смотри-ка, вернулся! – воскликнула она, не оборачиваясь к фермеру, который тащил за ней мешок с кормом для кур. – Лежит себе, полеживает. Коз загнать не смог. Зачем он только нужен, этот пес?
– Молодой еще. Может, научится, – возразил ей муж.
– С чего он научится? У него в крови это должно быть. Научится он, когда все козы поразбегутся. Продай ты его кому-нибудь.
– Кому я его продам? Все шарпланинцев заводят.
– Вот и надо было шарпланинца брать, как все нормальные люди. А ты все: «Хердер, хердер, редкая порода, ни у кого такой собаки нет…»
Рамон не понял, в чем он виноват, но на пастбище его больше не брали.
Незаметно подошла зима, вторая в его жизни. Снег часто покрывал двор сверкающей белизной. Но ненадолго. Он быстро таял, превращаясь в грязное месиво. В такую погоду Рамон дремал в сарае, пригревшись среди коз.
Это монотонное существование прекратилось, когда хозяин как-то заглянул в сарай, кликнул Рамона, обтер его для приличия пучком сухой травы и пристегнул поводок.
– Худоват ты чего-то, – озабоченно заметил он, оглядывая Рамона. – Ну да ладно, поехали.
* * *
Рамон сидел в машине и безучастно разглядывал редких прохожих. Он ожидал хозяина, который исчез в дверях под вывеской «Кафана «Круна». На стене красовалась корона, криво и многозначительно насаженная на трезубец.
