Крошечный Рамон долго трясся в пластиковом контейнере в автомобиле, а когда его, наконец, выпустили оттуда, очутился на большом дворе с редкой травой. Двор был затиснут между домом и сараем внушительных размеров. По траве под надзором строгого петуха с пышным опереньем бродили куры, сосредоточенно выклевывая из земли неосмотрительных букашек.
Рамон робко приблизился к курам, но они только косились на него с явным неудовольствием и принимались клевать с еще большим усердием. После очередной безуспешной попытки познакомиться к Рамону неспешно и весомо подошел петух. Наклонив голову, он строго смотрел на щенка, а когда тот опять двинулся было к курам, молниеносно клюнул его в голову. Было очень больно, а главное, щенок совершенно не понимал, за что.
В сарай, куда Рамон протиснулся через щель под дверями, больше похожими на ворота, было тихо и тепло. Это был козий дом. Козы лежали на полу, тихо вздыхая во сне, или стояли, задумчиво пережевывая сухую траву. Сквозь решетчатые окошки под потолком проникали солнечные лучи. В их бликах темно-коричневая козья шерсть отливала старым золотом. Козы были гордостью хозяина фермы и содержались в сытости и холе. Рамон об этом, конечно, не знал, но он ощутил покой и тепло этих животных. Никто его не гнал – щенок примостился в углу и заснул. Козий сарай стал его домом.
Как известно, пухленькие шаловливые щенки быстро превращаются в долговязых хулиганистых подростков. Двор вскоре перестал быть интересен Рамону. Перемахнуть через забор (рассчитанный на домашних коз) не составляло для него труда, надо было только дождаться подходящего момента, когда козы возвращались с пастбища, и все затихало.
За забором раскинулось поле, но Рамона тянуло за поле – в лес. Каждый раз, когда он сбегал со двора, он уходил в лес глубже и глубже, погружаясь в его запахи. Постепенно он научился их различать: кабана – от изрытой бурой влажной земли, зайца – от сухой травы в перелеске, лисицы – от густых зарослей терновника. Запахи обволакивали и завораживали Рамона, особенно лисицы. Слегка терпкий, он ощущался в высокой траве, на опушке, в ветвях кустарника и уходил невидимым шлейфом вглубь леса. Казалось, смелая, любопытная и изворотливая лисица дразнит Рамона. Она была везде и ее не было нигде.
Рамон стал убегать в лес с опостылевшего двора все чаще. Больше всего ему хотелось найти лисицу. Он заходил далеко в лес, следуя за еле уловимым запахом зверя. Однажды он почуял его сильнее, чем обычно. Правда, к нему примешивались и другие запахи: гнилых листьев, глины. Рамон петлял по лесу, стараясь его не потерять. Запах становился все явственнее, и вот пес вышел на крутой склон, поросший редкими дубками. Сухая земля была изрыта норами. Рамон сунул нос в ближайшую. Вот он этот запах – с примесью глины и листвы. Старой листвы. Входы в норы осыпались и были завалены листьями. Лисы отсюда ушли…
